За тёмными окнами

Рассветное солнце зажгло горизонт и стало медленно заползать в палату. Светлые жалюзи лишь едва приглушали его ослепительное сияние, в просветы между лентами уже били прямые лучи. Лиам, убедившись, что состояние деда стабилизировалось, и объяснив врачу своё положение, договорился о следующем визите на время вне приёмных часов – после заката. Уладив все мелкие вопросы, он поспешил домой.

Натянув капюшон посильнее, сжав края ткани в кулаке, чтобы прикрыть лицо, он рванул к парковке. Как назло, выезд заблокировал мусоровоз. Щурясь от света и уже ощущая на запястьях жжение, Лиам плюнул на всё, протиснулся между забором и вонючим монстром к Хонде и юркнул внутрь. Обыскав бардачок, он выудил тёмные очки, с облегчением надел их и сжался в комок, пряча руки и лицо от солнечных лучей, бивших прямо в лобовое.

Чёртов мусоровоз не уезжал. Он стоял вдоль длинного ряда контейнеров больничного комплекса и, кажется, только начал расправляться с ними. Прислушиваясь к шуму и отсчитывая перевёрнутые баки по характерному удару о борт кузова, Лиам проклинал свою недальновидность. Почему он не затонировал стёкла?! Откуда взялась идиотская уверенность, что тонировка никогда не пригодится – ведь он выезжает исключительно ночью? Сейчас эта мотивация казалась бредом.

Позади раздался рёв мотора – мусоровоз отъехал. Бросив взгляд на своё отражение в зеркале заднего вида и разглядев красные пятна на лбу, Лиам зашипел от досады, завёл машину и сдал назад, мечтая поскорее повернуться спиной к потоку ультрафиолета, проникавшего сквозь стёкла.

Он домчал до дома в два раза быстрее, чем рассчитал навигатор, бросил машину прямо у подъезда, нагло проигнорировав знак, запрещающий парковку. Лучше выплатить штраф, чем, испытывая едкую боль, мчать на своих двоих триста метров по улице, залитой утренним солнцем.

Захлопнув за собой дверь подъезда, Лиам прислонился к ней и осторожно провёл пальцами по щекам – кожа горела, будто вместо крема после бритья он использовал табаско.

Поднявшись к себе, он застыл на пороге – воздух квартиры был наполнен солнцем, повсюду искрил отражённый от поверхностей свет. Чертыхаясь, Лиам побежал задёргивать шторы. Накануне он выскочил из дома сломя голову – было не до окон.

Когда комнаты погрузились в милосердный полумрак, он присел на кровать и потёр слезящиеся глаза. В висках нарастала боль, будто кто-то проколол кожу и начал медленно вдавливать иглы прямиком в мозг. Застонав, Лиам поплёлся в ванную. В зеркале отразилось перекошенное мученической гримасой лицо. Едва он увидел эту мину, его перекосило ещё сильнее – в отвращении. Взгляд начал цепляться за детали: по лбу, носу и щекам уже расползлось воспаление. Жгло с каждой минутой сильнее. Порфирины, скопившиеся под кожей, вступили в реакцию с ультрафиолетом, и процесс запустился.

Расширенными глазами Лиам наблюдал, как на лице проступают алые точки, как разрастаются микроскопическими очагами боли многочисленные язвы. Хотя в сравнении с тем, что творилось на руках, это были мелкие неприятности. Тыльная сторона ладоней всё больше напоминала сплошную рану.

Морщась и шипя, он снял толстовку. Контраст белой кожи предплечий и воспалённой красной кожи на кистях выглядел дико. Будто Лиам влез в экстравагантные перчатки. От этой мысли у него вырвался нервный смех. Отыскав на полке шкафчика обезболивающее, он глотнул таблетки, запил водой из-под крана, и осторожно, двумя пальцами, вытянул из кармана штанов телефон. Первый звонок Ольсену. Второй – сестре. Этим вечером навестить деда в больнице уже не выйдет, разве что присоединиться к нему, заняв соседнюю палату.

– Ох, нет. Ни за что. К чёрту больницы, – переглянувшись с отражением, Лиам набрал Оливера.

Тот отозвался быстро, пообещав приехать в течение получаса.

С сестрой разговор, напротив, вышел долгим и эмоциональным. Она хотела мчать к Лиаму сейчас же – еле удалось её успокоить и отговорить. Присутствие одного человека в своём доме Хедегор ещё мог вынести, но двоих сразу – вряд ли. В итоге с Агнете условились повидаться в субботу, и Лиам с облегчением положил трубку. Оставалось надеяться, что Ольсен подлечит его за пару дней настолько, чтобы у сестрёнки при виде красавца-брата не расшалились нервы.

* * *

Агнете опоздала часа на полтора. Открыв ей дверь, Лиам оторопел, в течение некоего абсурдного мгновения пытаясь вспомнить, не мог ли он после давно забытого «прошлого раза» заказать себе на этот день девушку, подписавшись на… кхм, абонемент. Но разодетая в красное с чёрным длинноногая брюнетка, со вздохом покачав головой, сняла парик, затем сеточку, удерживавшую белокурые локоны её настоящих волос – и Лиам сквозь зубы выругался.

– Что за маскарад, сестричка? – посмеиваясь, поинтересовался он, пропуская её в квартиру.