За того парня…

— В этом, между прочим, не только моя, но и твоя вина, Лаврентий. Сколько можно было тебе говорить прекрати проявлять жалость к врагам народа. Если тебе приказано партией, то ты должен был безжалостной рукой выкорчевывать все старое, чтобы прошлое осталось бы в прошлом и своими дурацкими проявлениями не тревожило наше время. Отправили мы Ворошилова и Буденного командовать войсками, так они, словно дети в детском саде, стали на танковые немецкие клинья, раздирающие нашу оборону, казацкие дивизии выпускать с шашками наголо. Да, это красиво в конном строю лавой лететь на танки, но ты знаешь, сколько казаков обратно из такой атаки возвращались на свои позиции. Одна — две таких атаки, и эти позиции до самой Москвы и Ленинграда уже некому защищать, все казаки уже выбиты в таких ужасных атаках. А если бы ты, Лаврентий, просто выполнил бы тот приказ, а не пришел бы тогда ко мне с мольбой о пощаде таких людей, то такого провала в обороне ни Западного, ни Северо-Западных фронтов сейчас бы не случилось.

— Ну, да ладно, что нам здесь впустую языки трепать о прошлом, когда надо решать проблемы настоящего. Что ты, Лаврентий, хотел бы обсудить со мной?

Лаврентий Павлович неторопливо расстегнул свой дерматиновый портфельчик, достал из него синюю папку и ее протянул товарищу Сталину.

Тот, молча, взял папку в руки и раскрыл ее, прочитал пару строк текста документа, на секунду задумался. Потом с хитрецой посмотрел на Лаврентия Павловича, поднялся на ноги и отправился к своему рабочему столу, вскоре вернувшись оттуда с двумя карандашами в руки. Один карандаш был красного цвета, а другой — синего. Затем Иосиф Виссарионович плотно занялся рассмотрением документа, сначала черкал его красным карандашом, затем синим, а затем снова одним только красным цветом. В завершении работы, в левом верхнем углу страницы крупным почерком красным карандашом написал "Согласен" и расписался.

Затем он снова посмотрел на Лаврентия Павловича, который за сегодняшний вечер так и не сказал еще пару слов, подумал немного и сказал

— Хороший ты человек, Лаврентий Павлович! Много ты думаешь о простых людях, много им помогаешь. Это хорошо и одновременно плохо, наши люди, особенно те, кто у власти стоит, злы и злопамятны, они никогда не простят тех, кто выше их у власти стоял и обязательно рано или поздно этого человека погубят. Правителю в этих условиях же не так уж плохо, он может о рокировке таких властных людей забыть и никогда об этом не заботится. Они сами об этом позаботятся.

— Что же касается предложения твоего молодого друга, то я его принял. Пусть он со своей ротой немного повоюет и, если у него это удачно получится, то тогда мы в вооруженных силах страны введем такие понятия, как штрафная рота и штрафной батальон, позволим ошибшимся командирам и красноармейцам исправиться и вернуться в строй боевых товарищей.

Глава 6

1

Вскоре ситуация вокруг штрафной роты капитана Любимова изменилась самым волшебным образом. Командующий фронтом на этот раз в роту не приезжал, ничего не осматривал и с командирами роты не разговаривал. Просто в роту позвонил неизвестный полковник из оперативного отдела штаба фронта и сообщил о том, что принято решение о доведение штата штрафной роты до штата механизированной роты РККА. По словам полковника, это означало, что рота получит бронеавтомобили для разведвзвода, автотранспорт для бойцов роты и медсанчасть.

С этого дня для капитана Любимова наступили дни, когда у него совершенно не осталось свободных минут. Ему везде нужно было поспеть, посмотреть и отобрать необходимые вещи, вооружение и транспорт для своей роты. Но он сразу же убедился в том, что сделал не правильный подход к решению всей проблемы, замкнув на одного себя вопросы, связанные со снабжением и вооружением своей роту, но, если уж быть точным, то целого батальона. Тогда он вызвал к себе старшину роты Михаила Макеева, они провели вместе несколько часов, обсуждая детали формы красноармейца роты от саперных лопаток до винтовок, автоматов и пулеметов. Артур Любимов строго-настрого своему старшине наказал, чтобы тот, получая что-либо на армейских складах, в обязательном порядке все бы проверял своими руками. С этого момента старшина роты превратился в личного врага все интендантов и каптеров штаба Северо-западного фронта.

После разговора со старшиной капитан Любимов провел совещание со своими взводными командирами, на котором силой своего авторитета, как командира роты, утвердил временное штатное расписание и организационную структуру штрафной роты. Принимая во внимание, что это все-таки была не рота, а батальон, то три стрелковых взвода имели несколько увеличенную численность, в каждом из них было по сто двадцать бойцов. Дополнительно сформировали полувзвод разведки ефрейтора Бове в количестве шестидесяти бойцов, а также взвод управления в пятнадцать бойцов во главе с сержантом, а в недавнем прошлом полковником, Алексеем Молоковым, который одновременно должен был исполнять обязанности начальника штаба роты-батальона.