За трофей!

Филипп бросил взгляд на аборигена — и понял, что перед ним даже не он, а она; более того, он, похоже, понял, что ему только что предлагалось. Лицо его сделалось красным — не то от стыда, не то от крайнего возмущения.

— Вон! — крикнул он. — Иди отсюда! Иди к Рэймонду!

Лопоча извинения, ёрлиха послушно засеменила по коридору прочь.

Филипп вошел в свою комнату и захлопнул дверь. Тут его тоже ждал ёрл — в этот раз, вне всяких сомнений, мужского пола. В руках коротышка держал опахало.

— Вон, — приказал Филипп. — Ты здесь не нужен.

— Но я охладить вас по высший класс!

— Спасибо, сам как-нибудь охлажусь.

— Помочь снять одежда?

— Нет! Чего непонятного? Мне не нужна прислуга! Сам о себе позабочусь.

Ёрл шмыгнул за дверь, кланяясь до самой земли, но Филипп все же увидел на мгновение озадаченную гримаску на лице голубокожего человечка.

Еще бы он не был сбит с толку — после пятилетней привычки к мажорству Рэймонда! Ну ничего, скоро этому всему конец. Филипп твердо решил обозначить свои намерения населению в самое ближайшее время. Начать предстояло с нуля: работа сложная, но трудностей Филипп не боялся.

Первее всего — разобраться с собирателями трофейных голов.

Завтра.

Филипп погрузился в прерывистый сон, в котором начальники Интерплана танцевали вокруг него с копьями, на концы которых были нанизаны головы ёрлов. Совершенно омерзительная деталь, как назло, перекочевавшая в сон — улыбки трофейных голов, — обострила свой гротескный характер. Во сне Филиппа головы смеялись.

А громче всех смеялась голова Администратора Рэймонда, сморщенная, стариковская, обтянутая ёрловской голубой кожей.

Рэймонда приятно удивил тот факт, что Филипп присоединился к нему за завтраком. Еще больше удивляло то, что молодой Администратор пребывал в явно примирительном настроении. Он не извинился за все сказанное накануне вечером, но поубавил свой воинственный пыл.

— Я хочу, чтобы вы поняли меня, — стал объясняться он. — Я не собираюсь помыкать чувствами местных жителей. У меня нет ни малейшего намерения издавать какие-то официальные приказы насчет менее радикального решения проблемы тунеядства в шахтах. Я все равно не могу обеспечить их соблюдение.

— Вот теперь вы говорите с умом, — отметил Рэймонд. — Серьезно, обдумав все как следует, можно понять — ну никак тут не получится ваш план провернуть.

— Заметьте, я не говорил о том, что не получится, — поправил Филипп. — Я просто согласился с вами в том, что силовые решения не принесут успеха. Тут нужен психологический подход. Нужно решить вопрос о канализировании их агрессии.

— Простите?..

— Я просто займу их чем-то менее смертоносным. Предложу замену.

— Так вот чему сейчас обучают в университетах — канализированию?

— Именно. Надеюсь, вы не язвите?

— Конечно, нет, — хмыкнул Рэймонд. — Я-то свое место знаю.

— Отлично! Тогда, возможно, вы можете помочь мне прояснить ситуацию.

— С превеликой охотой. Валяйте, спрашивайте.

— Вы сказали, что ёрлы отрубают головы только бездельникам, тунеядцам, неэффективным работникам. Это точно так?

— Точно.

— Тем не менее, они ценят личные коллекции голов очень высоко.

— И это правильно.

— То есть они всегда ищут кого-то, кто нарушает правила?

— Верно. Каждый ёрл внимательно следит за коллегами по работе. Выходит что-то вроде круговой поруки.

— Иначе говоря, они конкурируют друг с другом за выявление возможных жертв.

— Можно сказать и так.

— И эта их оргия прошлой ночью… — Филипп кашлянул. — Я, конечно, всего не углядел, но, как я понимаю, в их действиях был некий фактор соревнования.

— Если вы хотите сказать, что ёрл-мужчина, успевший взять наибольшее количество женщин, считается лучшим, то да, вы правы.

— Итак, снова — конкуренция! Если я смогу обеспечить безопасную замену, отвечающую их конкурентным инстинктам, я приведу их в норму.

— Норму? Что ненормального в сексуальной активности? — Рэймонд моргнул. — Прошу прощения за вопрос — просто я в университете не учился.

— Ничего страшного. В такой активности нет ничего ненормального — при условии, что она осуществляется в соответствии с надлежащими правовыми институтами и исключительно в целях продолжения рода. — Филипп улыбнулся. — Не думайте, что я мыслю узко…

— Конечно. — Рэймонд подал знак, и к нему подбежал ёрл с платочком — промокнуть лоб. — Так каков ваш план?

— Мы выявили истину: ёрлы — по природе соперники. Все их социальные институты основаны на конкуренции. Думаю, я могу привнести в их жизнь кое-что новое.

— Например?

Филипп снова улыбнулся.

— Увидите, — пообещал он.

Три дня спустя Рэймонд увидел.

Вернее, три вечера спустя. Филипп заглянул в его комнату и позвал в торгу. Сумерки дышали необычайно сильной жарой, и Рэймонд решил, что ему будет лучше, если четыре ёрла донесут его на паланкине. Он понятия не имел, где молодой человек берет свою энергию — он шагал пружинистым шагом, метался от хижины к хижине, что-то кому-то объяснял, проверял, правильно ли размечен ринг…

Ринг.

— Погодите-ка, — пробормотал Рэймонд. — Не говорите мне, что обучили их боксу.