Читаем За троном. Царская милость полностью

Замолчали надолго. А уснуть не получается, перед глазами фрагменты боя, пожар в остроге. А пуще горечи поражения вопрос мучает: почему Хлыстов со стрельцами сбежал? Воевода приказ отдал или Хлыстов? Вот же сукины дети, как можно предать в разгар боя? Воины они, драться с врагом должны, мирных жителей защищать. В мирное время хлебопашец пшеницу или рожь сеет, убирает, сапожник тачает сапоги, пекарь хлеб печет. А воин мастерство для трудного часа оттачивает. Но настал он, час трудный – встань грудью, закрой собой и женщину, и ребенка, и старика с хлебопашцем. Они тебя в мирное время кормили, поили, одевали. Надеялись – не зря тяготы несли, придет пора – воин сторицей отдаст. А стрельцы долгу изменили, бросили. Алексей негодовал. Ну, вернется в Хлынов, если повезет, все наместнику расскажет. Вроде неплохим мужиком этот сотник был, знал его по службе в Кремле Алексей. Но то мирное время было, без риска, крови. А как жизнь спиной, черной стороной повернулась, так гнилое нутро сотника проявилось. Нельзя таким служить, подведет в любой момент, нет надежды. Встречался Алексей с малодушными, трусами, предателями. Но то единичные случаи были. А здесь сотник дрогнул, за жизнь свою убоялся и сотню за собой увел, обрекая ополченцев и мирных жителей, что из острога бежали, на верную смерть или плен. Татары, хоть и замирил их Иван Грозный, привычки свои не все забыли. При удобном случае и грабили, и в плен брали. А чтобы не поймали, пленных по Волге на судах сплавляли южным соседям да в рабство продавали.

Кроме мыслей тяжелых еще и прохлада уснуть не давала, руки-ноги мерзнуть стали.

Глава 5. Неправый суд

Не выдержал Алексей, только на востоке сереть небо стало, спросил Пафнутия:

– Спишь?

– Не смог, знобит и рану дергает. Боялся тебя беспокоить.

– Тогда встаем, уходить надо. Не исключено, что бунтовщики опушки леса и дорогу обыщут.

– Сам такожды мыслю.

Пока лежали на хвойной подстилке, одежда из мокрой стала влажной, подсохла на теле. Отжать бы ее надо было, как из воды выбрались, а сил не было. Алексей помог Пафнутию встать. Побрели в глубь мелкой рощи. Алексей поинтересовался:

– Ты дорогу, что покороче, к Хлынову знаешь?

– Проезжал дважды конно, но кружным путем.

Плохо, сейчас бы кто-нибудь из ополченцев пригодился. Они охотники и рыбаки, местность хорошо знают, все тропы. По дороге идти дальше, а главное – рискованно. Наскочит разъезд бунтовщиков, уже не отбиться. На Пафнутия надежды нет, он сам в помощи нуждается, ослабел после ранения.

Вскоре встало солнце. Шагать сподручнее при свете, и теплеть понемногу стало. Через время сделали привал. Алексей рану на руке Пафнутия осмотрел. От сабельного удара порез – широкий, но кровить перестал. Зашить бы рану да перевязать. Для таких случаев у каждого воина иголка с нитью и чистая тряпица бывает. Но то в походах. Сидя в остроге, с собой ничего не брали, в случае ранения лекарь есть, у лечца в избе все необходимое – и мох сушеный рану присыпать, дабы не гноилась, и тряпиц чистых целая корзина. Да сгорело все. Алексей с нежданным попутчиком путь на северо-запад держали. Днем не заблудишься – по положению солнца определились, за левым плечом сзади светило. А еще деревья подсказывают. С южной стороны крона гуще, с северной стороны мох на корнях растет. Оба есть хотели, а Пафнутий еще и пить. При кровопотере всегда так бывает. Не жаловался воин, стойко держался, чем уважение у Алексея вызвал. В последние минуты боя только он оставался рядом с Алексеем, дорогого стоит. Через час хода ручей встретился, напились оба. В животе булькает, как в бурдюке. Есть сильнее захотелось.

Неожиданно к дороге вышли. Несколько дней тому назад Алексей по ней к острогу ехал. А припомнил потому, что на повороте сосна приметная стоит – молния когда-то в нее ударила, ствол вверху расщепила, вроде рогатки получилась. На обочине в пыли кое-какие одежды валяются. Значит, части беженцев все же удалось вырваться, сейчас где-то впереди бредут. Но не тешил себя надеждами Алексей, далеко не всем удалось бежать, только тем, кто первым был, в голове. На пыли дорожной отпечатки босых ног, конских копыт. Наклонился Алексей, присмотрелся. Часть отпечатков от копыт с подковами, от лошадей стрельцов, а часть – не кована. Понятно – татары преследовали. Только когда? Вчера, вернее, сегодняшней ночью или утром уже. Послышались голоса впереди. Пафнутий руку поднял, собираясь крикнуть, на помощь позвать. Алексей ладонью рот ему прикрыл, в чащу повлек за руку.

– Ты чего?

– Так люди там.

– Никшни. Еще неизвестно, кто там.

Предосторожность оказалась не лишней. Мимо них по дороге конные татары провели в сторону своего лагеря двух женщин и одного связанного и в пятнах крови на рубахе мужика. Пафнутий смотрел, скрипел зубами.

– Кузнец из острога, Митяй, – прошептал он Алексею на ухо.

– Тс!

Перейти на страницу:

Все книги серии Фельдъегерь

Похожие книги