За тысячи лет до Рагнарека

— Надеюсь сейчас у тебя получится лучше, чем в Озерном крае, — усмехнулся Рольф, — там ты показал себя ярким, но в Альбе ты должен быть толковым.

Иной разговор состоялся за много миль к югу от Скадвы.

Цитадель Марона стояла на высокой скале, словно нависая над окружавшими ее густыми лесами. Окруженное стеной из каменных блоков, жилище владыки Рудогорья еще больше возвышало его над всеми подвластными ему вождями с их деревянными укреплениями и земляными валами. У подножия скалы на отвоеванном у леса участке, стояли дома селян, амбары и помещения для скота, тогда как многочисленные кузни и печи для плавки металла, были вырублены прямо на склоне скалы. Здесь всегда курился дым — именно сюда свозилась руда из раскинувшихся на востоке Рудных гор и здесь же не смолкал звон кузнечных молотов, денно и нощно ковавших силу и славу владыки Рудогорья. Средь суеверных селян ходило много темных слухов про эту гору: якобы Марон так богат и удачлив потому, что подмешивает в расплавленную бронзу кровь убитых им людей; что за внешним истовым почитанием Неба и Солнца скрывается поклонение безымянным подземным богам; что оружие ему куют таящиеся в недрах гор безобразные черные карлики, с которыми Марон расплачивается кровью и плотью своих врагов.

Самого же короля Рудогорья не особо тревожили эти слухи, никогда не выливавшиеся во что-то большее чем испуганное перешептывание по углам. Марона беспокоили совсем иные думы: даже сейчас, когда он сидел в своем пиршественном зале за блюдом жаренной дичи и кубком сладкого вина с юга, хмурое выражение не сходило с его лица. За столом кроме короля сидела еще Баркина, тогда как у входа в зал, прямо перед пиршественным столом, стоял Одрик, исподлобья глядя на отца. Пока они возвращались домой из Озерного края, Марон не перекинулся со своим наследником и десятком слов, так что от сегодняшнего разговора молодой человек не ждал ничего хорошего. Даже мать, время от времени бросавшая на сына сочувственные взгляды ничем не могла ему помочь.

Марон не спеша доел мясо, запил вином и отставив пустой кубок, наконец-то перевел тяжелый взгляд на сына.

— Ты подвел меня, Одрик, — негромко сказал он.

— Отец, я…

— Не перебивай, — сказал Марон и Одрик послушно смолк, — по твоей милости Озерный Край может уплыть из наших рук к королю Скадвы — если мы не найдем способ все исправить.

— Я готов, — с надеждой воскликнул Одрик, — тебе стоит только приказать, отец и я сам принесу тебе голову Тейна.

— Ты дважды сошелся с ним в бою, — пренебрежительно протянул король Рудогорья, — и оба раза проиграл. Думаешь, в третий раз у тебя получится лучше?

— Первый раз мы сражались не в настоящем бою, — возразил Одрик, — а второй раз ему помогла Амала — не кидаться же мне на нее с мечом? Третий раз я не подведу.

— Третий раз, — усмехнулся Марон, — что же, может вам и приведется еще раз скрестить клинки, но вряд ли это произойдет скоро. Тейну осталось меньше года, чтобы привезти олово Борию. Думаю, он станет искать его в Альбе, а значит поплывет на запад.

— Я могу отправиться за ним! — сказал Одрик, но Марон лишь покачал головой.

— После твоего провала в Озерном краю, — сказал он, — если ты потерпишь неудачу еще в незнакомой тебе земле и это выйдет наружу…нет, я не могу так рисковать. Ты покинешь мой дом — но отправишься не на запад, а на восток.

— На восток? — недоуменно спросил Одрик, — но почему?

— Потому что я не могу допустить, чтобы мой сын отсиживался дома, пока наследник Скадвы ищет подвигов, — прогремел Марон, — если он поплывет в Альбу, то ты отправишься в земли своей матери и вернешься оттуда славным воином — или не вернешься вообще.

За спиной Одрика послышались шаги и, оглянувшись, он увидел двух степняков — в высоких шерстяных шапках и куртках из вареной кожи, с нашитыми бронзовыми пластинами. Оба мужчины коротко поклонились королю и королеве, после чего застыли у входа.

— Эти воины — молочные братья Вораха, моего младшего брата, — сказала Баркина, — он правит сейчас одним из родов Клана Волка и не откажется принять родича в своем становище.

— Еще бы он отказался, — хмыкнул Марон, — откуда он берет олово для своей бронзы? У тебя славный меч, сын, пусть железо и не в чести в наших краях. Настала пора окропить клинок кровью — и вернуться домой героем во главе конной орды. Если дело дойдет до войны, всадники с востока нам пригодятся — если, конечно, ты сможешь завоевать их доверие.

— Я сделаю, что смогу отец, — мотнул головой Одрик, — клянусь, что кровью смою свой позор.

— Посмотрим, — сухо сказал Марон, — твой конь ждет тебя у ворот. Ступай.

— Пусть Сунна озаряет твой путь, — добавила Баркина, — передавай привет Вораху.

Одрик помялся, словно ожидая, что родители добавят, что-то еще, но, наткнувшись на холодный взгляд Марона, склонил голову и вышел вон, в сопровождении кочевников. Когда их шаги стихли снаружи, Баркина подняла взгляд на мужа.

— Не мне оспаривать твое решение, — сказала она, — и все же…не слишком ли много стараний ради какой-то наглой девки, к тому же еще порченной.