За тысячи лет до Рагнарека

— Сядь на место! — крикнул Тейн, хватаясь за меч, но сразу несколько рук вцепилось в него мертвой хваткой, а Рог, с искаженным от гнева лицом протянул пятерню к чудесным золотистым волосам. Однако Сарси, со змеиной гибкостью уклонившись от его рук, вскочила на ноги и встала на самом краю, каким-то чудом удерживаясь средь бушевавшего вокруг моря. Сбросив накидку, Сарси предстала перед остальными во всей красоте своего белоснежного тела — и даже Рог на миг отшатнулся, когда ударившая за ее спиной волна, окутала девушку ореолом морских брызг.

— Я предупреждала, что море возьмет свою плату! — громко крикнула она, — и возьмет ее прямо сейчас! Пусть Мать Волн сама выберет себе жертву.

На миг все замерло, а потом очередной вал обрушился рядом с лодьей — и из волны вдруг взметнулось гибкое серо-голубое тело, описав живописную дугу над судном. Перед глазами ошеломленных скадвийцев мелькнули бездушные черные глаза, острый спинной плавник и бьющий по воздуху хвост. Щелкнула пасть, полная острых зубов и брызги крови оросили волны и лица испуганных гребцов. Большая акула упала в море и тут же исчезла в волнах, а следом за ней обезглавленное тело Рога, покачнувшись, рухнуло за борт. И в тот же миг шторм стал стихать: огромные валы на глазах становились все ниже, а окутанное тучами небо начало проясняться. Сарси же, подобрав свою накидку, вновь укрыла свое тело, насмешливо глядя на испуганных гребцов.

— Жертва принята, — как ни в чем не бывало сказала она, — путь в Альбу свободен.

В полном молчании лодьи Скадвы причаливали к белым меловым утесам на альбанском побережье. Боги, видать, и впрямь удовлетворились принесенной жертвой: помимо Рога, Тейн потерял только четверых гребцов и не утратил ни одной лодьи.

— Это ведь твоя земля? — Тейн повернулся к Сарси, — куда теперь?

Девушка не успела ответить — она посмотрела через плечо принца, глядя в сторону моря. Тейн обернулся — и с облегчением увидел черные точки, стремительно приближавшиеся к берегу. Вскоре точки превратились в претанские корабли, а еще спустя некоторое время Бринден, с его неизменной широкой улыбкой, уже сходил на берег.

— Знатная вышла болтанка, — усмехнулся он, — Ноден забрал у меня десять гребцов, прежде чем усмирил свой гнев. Что же, Альба стоит десятка жертв Владыке Пучины. Теперь идем на встречу со старым Колем — надеюсь, твоя альбийка знает дорогу?

— Долго искать не придется, — слабо улыбнулась Сарси, — нас заметили еще в море.

Она подняла руку и Тейн с Бринденом, проследив за ней, увидели, как с нависших над ними белых скал за ними наблюдают какие-то вооруженные люди.

— Дружина старика Коля, — хмыкнул претан, — пойдем, поздороваемся.

Вблизи Белые Скалы Альбы оказались не столь монолитными, как казалось с моря: кое-где их прорезали глубокие расщелины, поросшие густой травой и низкорослыми кустарниками. Оставив лодьи на берегу под охраной двадцати человек, воины Бриндена и Тейна поднялись наверх. Перед ними простерлись луга, покрытые ковром полевых цветов, чуть дальше к северу поднимались густые леса.

А шагах в двухстах от них, занимая господствующую возвышенность, стояло небольшое укрепление, окруженное земляным валом. От него в сторону путников шли вооруженные люди — в основном пешие, хотя несколько человек, видимо самых знатных, ехало на конях. Когда они приблизились, Тейн увидел крепко сложенных людей с голубыми глазами, черными или темно-каштановыми волосами. Большинство носили куртки из вареной кожи или же стеганой ткани поверх льняных туник, лишь те, кто оседлал лошадей, имели бронзовые панцири и шлемы. Они же были вооружены бронзовыми мечами и копьями, тогда как пешие, зачастую, имели лишь заостренные пики, с костяными или каменными наконечниками, а то и вовсе дубины или каменные топоры. Лица альбийцев, также как и мускулистые руки, почти сплошь покрывали замысловатые узоры, нанесенные синей и зеленой краской, почти скрывавшей белую кожу.

Впереди процессии на белом коне ехал крепкий старик с окладистой седой бородой и длинными усами. Морщинистое лицо покрывала синяя раскраска, более изощренная и густая, чем у любого из его спутников. Голову защищал позолоченный рогатый шлем, а грудь — бронзовый панцирь с изображением белой лошади на нагруднике. С пояса свисал бронзовый меч в кожаных ножнах, к седлу было приторочено длинное копье. На запястьях красовались золотые браслеты с драгоценными камнями.

Справа от старика ехал молодой мужчина в плаще из волчьей шкуры и держащий в руке копье с нанизанным на него лошадиным черепом. Слева же, верхом на палевой кобыле, ехала стройная женщина, средних лет в серебристом одеянии с наброшенным на голову капюшоном. На бледном лице выделялись большие черные глаза, смотревшие, казалось, на каждого воина. На поясе ее висел золотой серп, а на шее — серебряная подвеска-лунница.

Колючие серые глаза бородатого старика остро глянули на пришельцев, особенно задержавшись на Бриндене.

— Претан, — высохшие губы скривились в пренебрежительной улыбке, — пришел лишить старика последнего?