За вас отдам я жизнь. Повесть о Коста Хетагурове

Коста застонал, заворочался, но сладкий запах йодоформа ударил ему в нос, и он снова впал в забытье.

— Ну вот, дражайший, и все! — облегченно вздохнул врач, подходя к умывальнику и наблюдая, как сестра ловкими движениями забинтовывает рану.

Коста смотрел на врача отсутствующим взглядом, он все еще плохо понимал, что происходит.

— Что же вы так запустили рану-то? — строго спросил врач. — Несколько часов промедления — и я уже не мог бы вас спасти.

Коста промолчал. Не мог же он объяснить врачу, что каждый визит к врачу — это деньги. А денег у него нет.

5

Трудно, конечно, заниматься полезной деятельностью, когда утро начинается с визита в полицию и затем тебя весь день не покидает ощущение, что ты окунулся во что-то липкое и грязное.

И все-таки он внимательно следил за всем, что происходило в мире. Приятели-газетчики бесплатно присылали Коста множество газет — и «Северный Кавказ», и «Санкт-Петербургские ведомости», и «Казбек». Каждый день мальчишка-почтальон приносил ему тяжелую пачку и почтительно говорил:

— Все вам, Константин Леванович! Еле дотащил…

Коста внимательно прочитывал газеты, на какое-то время забывал, что он ссыльный. Казалось, вместе с заголовками статей и лаконичными текстами телеграмм в комнату доносилось биение пульса всей земли.

Он писал письма друзьям и в них делился своими мыслями и переживаниями. Так, во время англо-бурской войны Коста послал племяннику Цаликовых, четырнадцатилетнему мальчику Вите коротенькое стихотворение, в котором выразил свои симпатии к бурам и с презрением отозвался о завоевателях-англичанах:

Пусть бритта — жадного удава —

Бур искрошит за свой Трансвааль, —

Непобедимым бурам слава!

Ура! — А бритта нам не жаль.

Но вообще-то стихи вот уже несколько месяцев решительно не писались. О газетных статьях и думать не приходилось — за каждым шагом Хетагурова строжайше наблюдали. Но жить — значит действовать, иного Коста не мыслил. Значит, надо было искать какие-то пути быть полезным людям.

Пришла зима. Гнилая южная зима. Промозглая сырость пронизывала город. Моросил мелкий дождь, небо стало серым и хмурым. «Вроде питерской погоды», — думал Коста, поглядывая за окно.

Коста всегда придавал большое значение театру. В условиях, когда трудно издать книгу, когда народ в основном неграмотный, театр способен очень многое сказать. Еще десять лет назад Коста написал пьесу «Дуня». Сюжет ее прост. Девушка из богатой купеческой семьи, стремясь к самостоятельности, уходит из родительского дома, уезжает в Петербург и поступает работать горничной. Пьеса была написана под явным влиянием Чернышевского, звала к женскому равноправию, осуждала мещанскую тупость. Ничего крамольного она в себе не заключала — множество подобных пьес и рассказов появлялось в те времена на сценах театров и страницах газет. Однако имя автора насторожило цензурный комитет и долгие годы многочисленные просьбы Коста о разрешении пьесы к постановке отклонялись. Но в этом году один из приятелей Хетагурова, некто Лыщинский, переименовал пьесу в «Фантазию» и представил в комитет как свою собственную.

Пьеса была безоговорочно разрешена.

Коста давно мечтал не только увидеть «Дуню» на сцене, но самостоятельно поставить ее и даже сыграть в ней роль купца Лаптева, отца Дуни. Еще в Пятигорске приступил он к репетициям в любительском кружке, но неожиданная ссылка прервала работу. И вдруг, кажется, здесь, в Херсоне постановку удастся осуществить.

Антрепренером Херсонского театра в сезоне 1899–1900 годов был незаурядный деятель провинциального театра Каширин. Познакомившись с поста, он немедленно пригласил его декоратором. А узнав, что Хетагуров не только поэт, публицист и художник, но еще и драматург, Каширин прочел «Дуню», пришел в восторг и решил поставить ее в бенефис своей жены.

Вообще за последние месяцы жизнь Коста в Херсоне сильно изменилась к лучшему, и если бы не жестокая тоска по родным местам и дорогим людям, ее можно бы считать вполне сносной.

Однажды, когда Коста еще лежал больной, после операции, к нему зашел Кригер, знакомый по Ставрополю, и рассказал, что в Херсоне, у богатого адвоката Тимчинского живет в качестве домашнего учителя его младший брат, которого он и приехал проведать. Брат мечтает познакомиться с Коста и быть ему полезным всем, чем только сумеет.

Знакомство с Кригером-младшим помогло Коста войти в круг херсонской интеллигенции. Он стал давать уроки рисования сыну адвоката Тимчинского — Вите, за что ежедневно имел прекрасный обед. Ксендз католической церкви предложил Хетагурову большой заказ — роспись иконостаса. Жена нотариуса просила сделать для каждого члена семьи икону его святого. Завязались новые знакомства, появился заработок, а с ним и новая квартира, куда более удобная, чем все предыдущие: добродушная чистоплотная хозяйка, хозяин — учитель танцев, тихий, безобидный человек.

Нужда отступила, здоровье, казалось, тоже налаживалось. После операции воспаление прекратилось, боли не так донимали.