За великое дело любви

В сравнении с Паисием Яша выглядит пичугой, беленький, бледненький, по тощей фигурке судя — слабенький. Опять его остригли — еще где-то по пути. Сильно исхудал и извелся Яша за последнее время — под глазами синие круги, нос обострился и уже не глядит так вызывающе вверх, как прежде. Такой здоровяк, как, скажем, Паисий, мог бы свалить Яшу одним ударом кулака.

Но иеромонаха, похоже, не трогает отчаянная задиристость молодого узника. Яша весь в его власти, и Паисий, как видно, еще надеется с ним совладать. Так бывает терпелив укротитель со зверем, которого надо подчинить своей воле. Только хлыста нет в руке Паи-сия, но у него в запасе другие средства, и среди них духовный кнут.

Три-четыре раза в неделю он является сюда в камеру и ведет с Яшей душеспасительные беседы. И почти всегда застает узника стоящим на табурете у окошка. Ухватится паренек обеими руками за витые железные прутья решетки и смотрит вдаль, там море и небо, синь бескрайняя, а вблизи видна лишь конусообразная крыша соседней каменной башни. Стены тут почти в три аршина, а то и более, о побеге и помыслить нельзя. И Паисий уже предупреждал об этом Яшу.

Здесь, в Соловках, не то, что было в Белавинской Спасо-Каменской обители. Соловецкий монастырь — перворазрядный, это Паисий тоже разъяснил Яше. Оттого правит им архимандрит, а не игумен (средний чин для настоятеля) или строитель (чин самый низший), как в том монастыре, из которого Яшу привезли сюда.

В гудящем голосе Паисия даже чувствовалась некая ирония, когда он говорил о Белавинской обители. То-де заурядный монастырь, хотя и тоже древний, даже древнее Соловков, а Соловки — это Соловки, кто разберется в истории здешнего монастыря, поймет, какую роль он сыграл в прошлом и какое место занимает сейчас среди многих обителей православной России.

Яша отворачивался и слышать не хотел наставлений Паисия, и если, правда, не позволял себе посмеиваться над обстоятельными рассуждениями хорошо упитанного иеромонаха о правилах веры, нравственности и верноподданнического долга, то порою запальчиво прекословил и начинал доказывать свое. А главное, настойчиво требовал ответа:

— Почему вы заперли меня в тюрьму? Это не по закону — вам предписано меня постояльцем держать! Где ваш настоятель? Ведите меня к нему!

Ходить в церковь под охраной двух караульных солдат Яша отказался — из протеста; и хотя в камере висела икона, из того же духа протеста не клал ей поклонов и не совершал молитв. Временами на Яшу нападало такое буйство, что прибегали стражники и связывали ему руки.

Бумагу для писем ему не давали. Книг тоже. Тогда Яша пошел на хитрость — пообещал вести себя лучше, если будут давать ему книги для чтения и бумагу. И еще Яша попросил у иеромонаха во время последней беседы книгу про историю Соловков. И вот сейчас тот и принес ему такую книгу.

3

Яша (смотрит книгу, листает). А бумага писчая, перо и чернила?

Паисий (усмехается). Все сразу хочешь? Сразу ничего на свете не бывает, малец. Даже блохи не изловишь.

Яша. Вот за книгу спасибо. Может, и я, как прочту это, стану таким же умным и опытным, как вы? (Яша поглядывает искоса на мясистое лицо иеромонаха и борется с искушением — взять и стукнуть его книгой по голове в отместку за разбитую губу.) Читать мне будет дозволено только при караульных или как? Это же не крамольная? Не про Парижскую коммуну, а про вашу же обитель?

Паисий (Яша таки довел его, лицо у иеромонаха темнеет, но, тоже борясь с собой, он сдерживает гнев). Ты должен бы знать, негодник, что в чтении духовных книг многие находят единственное прибежище от мирских тревог. А тебе советую… советую смириться, язва ты сибирская, гляди, иначе… (Не сдержался и грозит Яше увесистым кулаком.) Иначе придется внушить тебе кое-что полезное через посредство рукоприложения.

Яша. Вы как с Боголюбовым хотите, да?

Паисий (он вряд ли знает историю с Боголюбовым, но не желает и знать). Начало всякой премудрости — страх господень! Так было и будет. И ныне, и присно, и во веки веков. Понял ты? Та, к запомни!

Яша. (слизывает кровь с губы). Страх господень… Ну я запомню… Только знайте: меня вы не запугаете. Все равно сбегу!

Паисий (смеется). Надо тебя по стенам нашим да по башням поводить и вокруг монастыря тоже, тогда ты и пытаться не стал бы зря.

Яша. Поводите… Это я с охотою.

Паисий. Так держи себя как подобает, коли тоже хочешь, как ты сказал, умным стать, бесенок! Не о побеге ты должен думать, глупый отрок, а о том, что тебя здесь ждет! (Яша со вниманием слушает, и Паисий спешит воспользоваться моментом.) Тебя здесь утвердят в науке жить достойно!

Яша. Вы мне книги давайте. Сам научусь.