За закрытой дверью

– Мы решили устроить Милли настоящий праздник, – объясняет Джек. – Подумали, что пора познакомить ее с нашими друзьями. У них, правда, дети помладше, но, полагаю, это не страшно: Милли будет им как старшая сестра. Мы ждем их к трем. – Он бросает взгляд на часы. – Вы присмотрите за Милли, пока мы с Грейс закончим приготовления?

Дженис кивает:

– Конечно. Пойду помогу Милли привести себя в порядок.

– Подождите минутку, у меня для нее кое-что есть. – Джек подзывает Милли из глубины сада. – Милли, в гостиной за креслом стоит большая коробка. Можешь принести? Справишься?

Милли исчезает в доме. Что там, что он задумал?! Нет-нет, бояться нечего: в присутствии Дженис он не сделает ничего плохого. Но я вся будто сжатая пружина. Выдыхаю, лишь когда Милли открывает коробку и достает желтое атласное платье до пят с широким поясом.

– Чудесное платье, Джек! – восклицаю я с благодарностью, от которой мне тут же становится противно. Милли обнимает его за шею; я снова вижу, как все могло бы быть, и опять ощущаю привычную тоску.

– Рад, что тебе нравится.

Дженис смотрит на меня в изумлении:

– Разве вы не помогали Джеку с покупкой?

– Нет. Джек вообще взял все на себя и не дал мне и пальцем шевельнуть. Но, как видите, он прекрасно справился.

– Почему бы вам с Милли не подняться к ней в комнату на примерку? – предлагает Джек. – Давай, Милли, Дженис тебя отведет.

Дженис с Милли уходят, и Джек поворачивается ко мне:

– Пусть еще полюбуется там всем, пока можно. Мне почему-то кажется, что ее настоящая комната не вызовет такого восторга. Ладно, нам с тобой пора накрывать на стол.

Он раскладывает и без того огромный деревянный стол, чтобы все гости – девять взрослых и пятеро детей – могли свободно рассесться. Пока мы носим с кухни на террасу тарелки и стаканы, я стараюсь думать о том, что нужно сделать сегодня вечером. Нельзя, чтобы его слова о спальне Милли выбили меня из колеи.

– Ну, что скажешь? – спрашивает он, оглядев ломящийся от еды стол.

– Замечательно! – Я любуюсь праздничными плакатами и воздушными шариками, которые он развесил на террасе. – Милли будет в восторге, – и тут, словно по команде, на пороге появляются Дженис и сияющая Милли в новом платье и с новой лентой в волосах.

– Только посмотрите на эту сногсшибательную молодую леди! – восклицает Джек, и Милли от удовольствия заливается краской. Смотрю на нее с тревогой: как бы не потеряла бдительность.

– Спасибо, Джек! – Милли оглядывает все с благоговейным трепетом и выдыхает: – Красиво!

– Выглядишь изумительно, Милли! – говорю я, направляясь к ней.

– Я помню. Плохой человек, – шепчет она мне на ухо, обняв за шею.

Этот шепот он без внимания не оставит. Громко смеюсь:

– Да, Милли, Джек очень-очень хороший!

– Джек хороший, – кивает она в ответ, и тут раздается звонок в дверь. – Ура, праздник! – восторженно кричит она.

Джек берет меня за руку (разумеется, никакой нежности), и мы, оставив Дженис наедине с Милли, идем открывать. Впускаем Эстер и Руфуса с двумя детьми, ведем их на террасу знакомиться; едва Милли успевает получить порцию комплиментов, как появляются Джайлс и Мойра, а за ними – Диана с Адамом и детьми.

– Услышали ваши голоса и решили не звонить в дверь, – объясняет Диана, целуя меня в щеку.

Сейчас Джек не может постоянно держать меня в поле зрения – со всеми надо поздороваться, всех перезнакомить. Я вполне успею прошептать ей в ответ: «Спаси меня, Джек психопат!» Но, даже несмотря на мольбу в моем голосе, она все равно решит, что это просто шутка: что я намекаю на то, как сильно он потратился, устроив такой пир для Милли. Джек ведет меня на кухню за шампанским для взрослых и яркими напитками для детей. Потом мы садимся за стол, и он крепко сжимает мою руку, давая понять, что слышит каждое мое слово, даже если сам занят разговором с гостями (так умеет, наверно, только он один).

Милли разворачивает подарки. Не представляю, что она получит от нас: я не решалась спросить, боясь нарушить то хрупкое душевное равновесие, которого смогла достичь за последние две недели. Что ж, Джек, как всегда, на высоте: купил очень милый серебряный кулон с выгравированной буквой «М».

– Красиво! – Милли с лучезарной улыбкой поднимает кулон повыше, чтобы всем было видно.

– Это от меня лично, а у Грейс для тебя особый подарок, – заявляет Джек.

Милли вопросительно поворачивается ко мне, и я улыбаюсь ей. Надеюсь, он приготовил что-то хорошее.

– Она нарисовала чудесные картины для твоей спальни. Да, дорогая?

Чувствуя, как отхлынула от лица кровь, я судорожно вцепляюсь в край стола. Милли радостно хлопает в ладоши:

– Можно смотреть?

– Пока нет, – отвечает он с сожалением в голосе. – Но к твоему переезду они все уже будут на стенах. Обещаю.

– А что за картины? – интересуется Руфус.

– Это портреты. Причем потрясающе реалистичные – Грейс умеет удивительно тонко подмечать каждую мелочь.

– Грейс, ты в порядке? – встревоженно спрашивает Эстер.

– Душновато, – выдавливаю я. – Я уже успела отвыкнуть от жары.

Джек заботливо протягивает мне стакан воды:

– Выпей, дорогая! Это поможет.

Милли смотрит на меня с испугом.