За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Пропустив его вперёд, я уже не спешила, практически плетясь вниз. Когда мы спустились, я без сил опустилась на камень, разве что сняв ботинки. Сил не было совсем. Он принялся сушить мою обувь и немного подпалил. Мы готовили обед. Я ушла в палатку, когда занялся дождь. Мы поели и начали сборы: сложили палатку, скрутили коврики и спальники, собрали еду и личные вещи, переждали окончательно дождь и пошли вниз. Я, как обычно на простых тропах, шла впереди, так как вес моего груза значительно меньше, чем его. Но опять-таки мы шли не так, как пришли - по камням, а слезали едва ли не по каким-то кустам. Поэтому место, куда мы пришли предыдущим днём, мы прошли. Пойдя по лесу, мы продирались сквозь мокрые кусты, сползая по размокшей земле, хватаясь за деревьеца. Я спасалась от скуки фантазийной болтовнёй с лесом. Спусти минут пятнадцать мы вышли на тропу, по которой пришли. Он уже шёл впереди меня. Спуск для меня, к счастью окзался не очень сложным - за счёт малого веса рюкзака, так что я была рада, что мы всё же не пошли втроём - иначе он был бы более чем в полтора раза больше. Ему было сложнее - мало того, что вес давит и увеличивает вероятность падения, всё это богатство ещё и занимает прилично место - его рюкзак был полностью забит плюс два коврика по бокам, следовательно, если для меня опустившиеся в горизонтальное положение стволы не были труднопреодолимыми преградами, то для него - были. Когда мы просшли большую часть пути, мы встретили маму, в смысле, она встретила нас. Я сначала приняла её за пограничника. Отец попросил её быть на поляне Нарзанов к двенадцати часам, и ей пришлось находиться там одной в течении четырёх и более часов. Однако внизу и самая крутая часть. "Забив" на всё, я просто сползала иногда по камням. Уже в самом конце я, против его слов, спустилась там, где было "опасно". Я понимала, что для меня это не будет так трудно - с моим-то рюкзаком - а вот пройти лишние метров двадцать казалось задачей непосильной. Ко всему прочему, где обходить это место, было совершенно непонятно. Поэтому, пока он искал альтернативу, я практически скатилась по совершенно гладкой каменистой поверхности где-то в три метра с полоской земли справа от меня, за которую я придерживалась. Уже минут через пятнадцать-двадцать мы вышли к речке, откуда всё началось за день до этого. Спуск занял у нас на сорок минут меньше, чем подъём. Я вцепилась в ледоруб и не отдавала рюкзак, так как чувство, что это я за день и три часа отходила тринадцать часов, не позволяло мне отдать атрибуты, на это указывающие. Вообще я была очень рада -тому что мы там были, и тому, что мы уже вернулись. Для справки: подход к перемычке и обратно занял у нас около семи часов (из-за того, что ваш автор очень сильно отставал и её отцу приходилось её постоянно поджидать).

Он на первый, второй, третий и далее дни постоянно говорил и гордился и радовался тому, что там я была совершенно другой. Потому что обычно у нас плохие отношения, потому что я нелюдимая, очень брезгливая, я ничего не умею делать и так далее. А там я абсолютно ни на что не жаловалась, не задавала лишних вопросов, в том чиле и риторических типа "нафига ты меня сюда вообще притащил?", ела почти с земли, не выступая по поводу того, что совершенно неизвестно, когда котелки и волшебные ложка с вилкой были мыты в моследний раз и помогая по мелочи и с палаткой и с едой. Единственное, что я сказала, после того как вблизи перемычки мы попали под дождь: "И что вы в этом находите?", имея в виду альпинистов и альпинизм. Он по-доброму посмеялся над этим. Да и в общем мы там взаимодействовали совершенно нормально и довольно удачно. А мне было приятно всё это слушать. Хотя чем дальше, тем чаще эти восторги заканчивались чем-то вроде: "...а не такая стервь как обычно". Ладно, это уже наше семейное.