За запертой дверью (СИ)

— Пожалуйста, на «ты». Я давно уже не твой преподаватель. До встречи, — она быстро собрала свою сумку и хотела было выйти, но дверь открылась с другой стороны.

— Идите обе спать, сумасшедшие, — сонным голосом прохрипела Вера Александровна.

Лилия застыла в проходе с сумкой в руках.

Ада улыбнулась. Да, это было забавное совпадение.

— А Вы, милочка, куда собрались в такую рань?

— Да я, наверное, поеду.

— Не сходите с ума. Оставайтесь.

— Вера Александровна, я…

— Не надо, Лилия. Давайте оставим. И я не выпущу Вас сейчас на улицу.

Ада прошмыгнула в коридор. Ей было почему-то радостно оттого, что эти двое разговаривают. Как будто это она сама говорила наконец с человеком, который нравился. Нравился — нет, это даже близко не стояло с тем, что моя Ада чувствовала!

Она остановилась за дверью. Конечно, она хотела послушать.

— Вера Александровна, вчера…

— Вчера было вчера.

— Простите меня, я не должна была.

— Вам не за что извиняться, в отличие от меня. Давайте это оставим.

— Вера Александровна, я очень рада Вас видеть, — Лиля перешла на шепот.

— Лиличка, я знаю. Идите сюда.

Ада сама себе широко улыбнулась. Ей было искренне приятно и тепло оттого, что Лиля стояла там, за дверью, под светом восходящего солнца в объятиях женщины, в которую была она так долго влюблена. Представьте себе!

========== Глава 13. Исповедь. ==========

Разные мысли посещали мою Аду. Удивительно. Женщина, в которой она долгое время видела привлекательное тело и пушистый рыжий хвост, оказалось, так же, как она, глубоко и сильно чувствовала. Ей было отчасти стыдно. За сделанное, за подуманное. Тем утром она увидела Лилю совсем другим человеком. Или, если быть честным с собой, она увидела в ней человека в первый раз.

Несколько дней они с Верой Александровной не могли пересечься на кафедре, но Ада была тверда в своем намерении поговорить с ней о том, что случилось в квартире Марии Геннадьевны. Откровение, которым Лиля поделилась с ней, не давало девушке покоя: она даже забыла на какое-то время о собственных переживаниях. Стоя у окна, она подбирала слова, но они путались с прочими мыслями, и никак Ада не могла склеить предложение. На улице звенел мороз.

— Ну и холодрыга, — знакомый голос наконец донесся из дверного проема.

— Здравствуйте, — Ада резко повернулась, — Вера Александровна, нам надо поговорить.

— Боже мой, — выдохнула она, — я только пришла.

— Позвольте Вашу шубу, — Ада подошла к преподавательнице со спины. Ей было отчего-то радостно, что они встретились — казалось, будто уже очень много времени прошло.

— Что за любезности? Я тоже соскучилась.

Вера Александровна скинула шубу Аде в руки, и та повесила её в шкаф.

— У меня не выходит из головы…

— Да, — прервала её женщина, — погода озверела.

— Я всё думаю о Лилии Игоревне.

— Давайте оставим, — Вера Александровна подошла к зеркалу. — Прошло столько времени.

— Это ничего не меняет. Я не должна говорить, но, знаете…

— Знаю. Я слышала Ваш разговор.

— Вы слышали?

— Да.

— И?

— И узнала только то, что уже знала.

— То есть, Вы знаете Лилию Игоревну, знаете, что она давно влюблена в Вас?!

Ада смотрела на преподавательницу. Возмущение росло в её груди.

— Да. Знаю. Что Вы от меня хотите?

— Почему тогда Вы…

— Потому что, Ада, — оборвала Вера Александровна строго. — Потому что я ничего не могу с этим сделать.

— Но зачем надо было тогда…

— Потому что я захотела! Понятно?! — Преподавательница повысила голос. Это она делала настолько редко, что Ада оцепенела посреди комнаты.

Она бросила сумку на тумбу перед зеркалом, и металлические замочки пронеслись со звоном по кабинету.

— Вера Александровна, не кричите на меня, — прошептала она через несколько секунд.

— Лилия — очаровательная молодая женщина. И она не первая, далеко не первая студентка, которая влюбляется в меня. Я ничего не могу сделать с этим, Ада. Я ничем не могу ей помочь.

— Но Вы затащили её в постель пьяную.

Преподавательница обернулась и застыла, глядя на девушку в упор.

— Если Вы, Ада, хотите почитать мне нотации, — она шагнула ей навстречу, — то лучше бы Вам передумать. Прямо сейчас.

— Я не хотела, — лаборантка оперлась на стол, — я просто никогда бы не подумала, что Вы можете поступить так, зная обо всем.

— Ох, милая, — Вера Александровна рассмеялась как-то особенно грустно, — тут Вы правы. Я знаю обо всём. Только вот Вы не знаете.

— Чего я не знаю?

Преподавательница встала у окна и устремилась вдаль.

— Что я — ужасный человек. Не знаю, за что мне такой страшный дар. Дар или проклятье — тот ещё вопрос. Мне жаль этих девочек, чудесных девочек, которые могли бы завести семью и жить счастливо, если бы меня не встретили. Лиличка. Я правда любила её, как родную дочь. Когда-то она работала на Вашем месте, Ада. Правда, недолго. И теперь я наконец понимаю, почему. Я до последнего верила, что все эти взгляды, эта её улыбка, светлая, добрая, — всё мне кажется. И тем утром я задержалась у двери и в конечном счете убедилась во всем. — Вера Александровна улыбнулась. — Неужели и правда она решила, что я могу не помнить её? Какое, должно быть, чудовище я в её глазах…

— Не думаю. Она относится к Вам очень тепло.