За зашторенными окнами

Римма налила себе кипяченой воды из чайника и подошла к окну. Дом Ильи расположен практически напротив. Римма по привычке начала разглядывать участок соседей. Сначала она даже испугалась и хотела срочно будить Бориса; присмотревшись, поняла: да нет, не воры. Илья грузил чемоданы в машину, рядом с тюками возилась Ирина, Нина, кутаясь в огромном шарфе, стояла в стороне. Послышались голоса:

– Нина, садись сзади.

– Я спереди хочу.

– Не надо, пусть мама спереди сядет.

Куда это они? Вроде не собирались. И вещи грузят. Вроде Ирине рожать через пару месяцев. Вон, тюки какие ворочает. А еще говорят, что женщина после сорока беременность тяжело переносит. А вот пожалуйста, прыгает, как коза. Да и день рождения ее когда праздновали, с месяц назад? Фигура, как у девочки, совсем ничего не заметно было. Сейчас, конечно, поправилась, хотя в темноте разглядеть сложно, да и на ней темная дутая куртка.

Утром поинтересовалась у Бориса:

– Слушай, ночью видела, как Илья вещи грузил в машину и куда-то со своими уехал.

– А, да, сказал, что его дня три не будет. Вроде хотел Иринку и Нину к матери отвезти. А то Ирина себя чувствует плохо.

– Плохо? Что-то незаметно. И потом, учебный год же. Может, с Ниной что?

– Не знаю я, – отмахнулся Борис.

– А ночью-то почему?

– Почему, почему? Пробки! Слушай, дай спокойно собраться на работу.

Нервные все какие стали, не подойти! Вот чего нервничает, это у нее голова, как пивной котел, после бессонной ночи. А он чего на нее с утра бросается? Ну да не будем себя накручивать. И действительно ведь, пробки!

Ларисе Римма рассказала этот случай просто как констатацию, ничего не имея в виду. Та позвонила днем, разболелась Дарья, а Римма была известным врачевателем. Лекарств дорогостоящих не признавала, всяких народных рецептов у нее была целая тетрадка, и она охотно делилась своими знаниями, проверенными на собственных детях, со всеми знакомыми.

– У Сидельниковых тоже вроде Нинка расхворалась.

– А чем? – Лариса спросила так, для приличия, в голове была только Дарья.

– Да кто его знает, это я сама так решила, Илья их к матери Ирининой сегодня отвез.

– К матери? Так учебный год же? И потом, Ирине вроде рожать скоро.

– Сама не знаю. Так, просто сегодня не спалось, из окна наблюдала, как они грузились.

– Римм, так ночью уезжали?

– Конечно, с утра же пробки! – с убеждением констатировала Римма. – Вот, нашла, записывай. Ромашка в доме есть?

– Вроде.

– Да не вроде! Говорю же, ромашку в доме иметь обязательно, ну вы и мамашки!

17

Ольга тоже хорошо помнила тот Иринин день рождения. Отмечали, как и сегодня, дома, что, прямо скажем, для соответствующего праздника было не очень характерным. Обычно Сидельниковы снимали банкетный зал в каком-нибудь элитном месте. И каждый раз Ирина тщательно выбирала ресторан. Не доверяла никакому ресторанному рейтингу. Просматривала модные журналы, делала пометки в своем ежедневнике, с оказией подъезжала, смотрела, обедала с приятельницами, и только после этого решалась устроить там праздничный ужин. Кухню предпочитала европейскую, ресторан выбирала в центральной части города, чтобы всем было удобнее.

Так что приглашение домой удивило всех. У Сидельниковых и у Добрыниных собирались обычно уже «по теплу», просто так, на шашлыки. Подышать воздухом, посидеть дотемна. И у тех и у других в домах предусмотрено по две гостевые спальни, так что друзья собирались с ночевкой по пятницам, три-четыре раза за лето, без особых поводов.

День рождения это все-таки возможность выйти. Нарядиться, сделать вкусный заказ и посидеть в каком-нибудь хорошем ресторане. Добрынины, в отличие от Сидельниковых, всегда приглашали в «Петров-Водкин». Если не получалось договориться здесь, то ресторан все равно выбирался с русской кухней. Семен и Феликс предпочитали узбекскую кухню. Плов, манты, шурпа и чебуреки – что может быть вкуснее!

– Илья пригласил домой, – сухо сказал Семен.

– Хорошо. – Ольга видела в последнее время сильные перемены в муже. Нервозность, чуть что – взрыв эмоций. Но даже не это пугало. Неприятности на работе, чувствует себя плохо, не хочет волновать близких, у кого не бывает. Нет, здесь что-то другое. Ольга гнала от себя тревожные мысли. Но… Первой перемены в зяте заметила Валентина Павловна.

– Смотри, как Сема начал за собой следить. Перед зеркалом по полчаса возится перед выходом.

– Мам, не придумывай.

– А я и не придумываю. Я вообще никогда и ничего не придумываю. Я тебе глаза открываю, а то ты совсем в своих проблемах рабочих зависла, не видишь, что у тебя под носом происходит. – Валентина Павловна привычным жестом начала протирать очки концом вечного полотенца, висящего на шее.

– Ты, наверное, забыла, мама, мы работаем вместе. Семен весь день у меня перед глазами.

– Ой ли?!