За зеркалами

Шесть шагов. Ровно столько дает сделать привязь, но и сам размер этой «комнатки» не позволяет большего. А ведь я лгу сама себе. Мне до какой-то неосознанной паники страшно увидеть его сейчас. Здесь. На расстоянии не более этих проклятых шести шагов. Страшно, потому что время от времени возникает перед глазами скривлённое гневом лицо и лютая ненависть на нём за несколько секунд до удара. Никто и никогда не смел поднимать на меня руку.

«Как можно верить человеку с такой больной психикой? Он же извращенец».

Верить можно во что угодно, если есть само желание верить. Желание, осыпавшееся хлипким карточным домиком. Именно оно и является больным, неправильным, не имеющим права на существование. Оно и только оно. Поиск оправданий ЕМУ, когда всё…абсолютно всё против НЕГО. Показания свидетелей, заключения судмедэксперта, все улики, пусть даже косвенные. А ведь Люк указывал мне на них. Жалкая идиотка. Господи, какая же жалкая…ни одной причины верить Дарку…и всё равно воевать с собственной логикой, защищая его перед собой же. Защищая, чтобы не чувствовать того беспощадно грызущего гнёта вины, что сейчас разрывал изнутри внутренности. Даже если Дарк не убийца…не треклятый Живописец…как может быть нормальным похититель?

Опуститься на пол, чтобы обхватить себя руками. Так вроде теплее. Мне нужно понять. Просто попробовать понять, зачем ЕМУ это? Зачем? Реакция на мои угрозы? Он не может не знать — меня будут искать. Меня будут искать уже на следующий день после исчезновения…Дьявол…я понятия не имею, сколько здесь нахожусь. Почему-то решила, что несколько часов. А если дольше? Гораздо дольше? И снова заставлять себя думать, впиваясь пальцами в ноющие от взрывной боли виски. Я не знаю ответа. Я не знаю ничего, что связано с этим мужчиной. Он защищает себя или своего брата? И как далеко он может зайти в своей защите? А если это гораздо большее? Боже…что если он и правда тот самый убийца…что если он и есть этот чёртов маньяк Живописец, и всё это время я с ним…

Вскочила на ноги…новый приступ тошноты. Сильной, неконтролируемой, навеянной тем чувством откровенного ужаса, что сейчас пульсировало под кожей. И кровь стынет в жилах только от этого предположения. Но ведь были причины если не доверять ему, то исключить из списка подозреваемых. Были! Он сидел за решёткой, когда убили одного из мальчиков. Убил и изнасиловал маньяк. И это не ограбление. Они не действуют сообща или в компаниях. Ни одна из этих озабоченных жестоких мразей не станет делить своё больное удовольствие с кем бы то ни было ещё.

«Но это был ваш выбор, мисс Арнольд. Вы меня вынудили его принять. У вас же его совсем не будет». Его слова в момент, когда я открыла камеру. Они оказались предупреждением. Но он ошибается. Видит Бог, кем бы ни был король бездомных на самом деле…в чьих интересах бы он ни действовал, выбор есть всегда. И он глубоко заблуждается, если считает, что одержал надо мной верх.

* * *

Мне кажется, я мог бы любоваться ею вечно. Ею вот такой, расслабленной, с лежащей на моих коленях головой. Пряди волос упали на высокий лоб, и я осторожно ласкаю их пальцами, вздрагивая от каждого прикосновения к её коже. Шёлковая, нежная и в то же время будоражащая самые грязные фантазии о том, каково будет сминать её в порывах страсти. Нет, я не боюсь разбудить её, как-то привести в чувство прямо сейчас. Я уже успел вколоть ей дозу снотворного. Красивая моя Ева. Настоящая спящая красавица. Жаль, что мне не стать тем принцем, который разбудит тебя поцелуем. Наши сказки перемешались, маленькая. Когда ты откроешь глаза, ты увидишь не принца, а чудовище…а возможно, и два. А ты их откроешь. Мне надоело просто смотреть на тебя. Мне надоело делить тебя с кем бы то ни было. Глупенькая…какая же ты глупенькая. Зашла на территорию, выхода из которой нет. Впрочем, здесь вообще ничего нет и не будет для тебя. Только ты и я. Всё остальное оказалось по ту сторону этих стен.

Практически заставить себя усадить её на пол, накинув на плечи моё пальто. Какая же она хрупкая, фарфоровая, словно ненастоящая. И как же сладко будет ломать её. Ломать долго и с наслаждением, чтобы затем скрупулезно собирать самому. Осколок к осколку. Воедино. До тех пор…на самом деле я и сам не знал, до каких пор. Да и не имело это значение. А что, да, имело — это понимание, что сейчас она целиком и полностью моя, и только я решаю, насколько долго и какими способами она будет принадлежать мне.

Последний взгляд на умиротворённое, но слегка бледное лицо, и тщетная попытка подавить в себе волну похоти, обрушившуюся при виде неё, такой беспомощной и в то же время безумно соблазнительной в этом бессознательном состоянии. Нужно выходить отсюда. Нужно отдать распоряжения по моей Еве Рози, а после ехать в номер Криса. Игра поменяла своё направление и выдвинула новые условия, с которыми я не согласен…но в любом случае приму. Приму, чтобы после выдвинуть свои собственные. Те, от которых взвоют все остальные участники этой долбаной игры.