За живой и мертвой водой

Степан больше ни о чем не спрашивал. Петро погиб… Немцы… Было время, когда Петро молился на Гитлера. Было такое время… Это уже потом он начал ненавидеть немцев. Но он ни разу не проклял войну, на войну он возлагал все свои надежды. Нет Петра. Вот почему так ласково обошелся Вепрь с братом Ясного… Степан был подавлен, он испытывал почти физическую боль, точно из груди его вырвали что-то, но странно, эта боль была в то же время каким-то облегчением ему. Похожая на Гипноз, деспотическая власть старшего брата не существовала. Теперь Степан был волен распоряжаться своей судьбой и за все отвечал только перед своей совестью.

— Что поделаешь, друже Топорец! Борьба требует жертв. Украина не забудет своих верных сынов.

Монотонный голос Белого совершенно не соответствовал тем пышным фразам, какие он произносил. Степан сел, оперся локтями о стол, закрыл лицо ладонями. Верные сыны Украины… Тот пленный украинец сражался с немцами, а Вепрь объявил его врагом Украины. Богдан не выдержал, отомстил за сестру — забрали ночью, ни слуху ни духу. Юрко тоже враг… Белый просил передать Вепрю, что они не сидят без дела, каждую ночь человек пятнадцать — двадцать… Это же они своих убивают, берут людей по селам. Враги…

Степан поднялся, сказал, не глядя на Белого:

— Я выйду, похожу.

На дворе было темно, мелкие сухие звезды мерцали над головой, и только на западе, над лесом, как памятка о прошедшем дне, зеленел краешек неба. Степан медленно пошел по улице среди развалин. Развалины пугали его, остовы печей казались фигурами женщин, укутанных в черные траурные одежды — пришли на родные пепелища и застыли в скорбном молчании… В теплом душистом воздухе бесшумно проносились едва различимые в темноте летучие мыши-кажаны. Впереди у самой земли мелькнули тени. Степан поднял обломок кирпича и запустил в ту сторону. Послышались визг и рычание. Собаки… Что они нашли тут? Он повернул назад.

Завтра ночью Юрко придет в Горяничи. По первоначальному своему плану Степан намеревался только встретиться с братом, предупредить его об опасности. Ради этого он и согласился отправиться к Месяцу. На новом месте он мог потребовать, чтобы его отпустили на день — два — сходить за вещами, наведаться к тетке. И никто бы не заподозрил. А после встречи с братом он нашел бы повод отказаться от службы в эсбе. Сказал бы, что у него сильное нервное расстройство… Нет, он не собирался стать палачом. Служба в сотне — другое дело. Теперь в связи с гибелью Петра положение изменилось, и Степан начал подумывать о том, как бы ему совсем порвать с бандеровцами. Уйти не трудно — он мог бы разыграть самоубийство, оставил бы на берегу реки шапку с запиской и — ищи утопленника. Уйти можно, весь вопрос — куда? Хоть добровольно на работу в Германию отправляйся…

Белый просматривал записи в разложенных на столе тетрадочках.

— Ну, немного полегчало, друже? — спросил он, сочувственно поглядывая на входящего Степана. — Садись рядом, я тебя познакомлю, как вести нашу бухгалтерию.

— Зачем это мне?

— Как зачем? Вепрь послал тебя к нам на практику. Потом, наверное, пошлют в школу, и через три месяца будешь следователем, а может быть, и комендантом.

Степан сдержал вздох, молча кивнул головой. Белый развернул на столе кусок старой польской военной карты, наклеенной на более плотную бумагу, и начал вступительную лекцию. Он объяснял толково, коротко и ясно. Подвластная их районной СБ территория, границы, количество населенных пунктов, число жителей… В целях конспирации районная СБ не имеет постоянного места расположения. Есть три пункта, где они чаще всего появляются: этот хутор, бывшая усадьба Лещинского и Братынское лесничество. Стоянка — не более суток. Сделали свое дело, погрузили имущество на подводы и уезжают в неизвестном направлении. В каждом селе имеется три тайных агента-информатора. Двое из них знают друг друга, работают совместно. Их задача собирать сведения о настроениях, разговорах, поведении жителей. Третий — особо надежный и засекреченный, о существовании которого знают только Месяц и он, Белый, тайно следит за действиями обычных информаторов и, если нужно, проверяет их сообщения. Это принуждает всех агентов работать добросовестно и старательно. Лентяев и обманщиков наказывают шомполами. За более серьезные провины — смертная казнь. Работы много. В их команде всего десять человек. За последние двадцать дней они уничтожили 38 членов коммунистических ячеек, 85 сочувствующих большевикам, 16 болтунов, выступавших с агитацией против ОУН, 18 советов, три польских семьи, пытавшихся переехать ночью с Волыни на территорию Галичины, и задержанных на шоссе у Братына четырех евреев. Всего с поляками 153 человека. За это же время шомполами наказаны семь человек.

— Представляешь, друже, с какой нагрузкой приходится работать!