Забавные повадки людей

День рождения Нель решила не отмечать, потому что настроение поганое, погода отвратительная, да и видеть никого не хотелось. Утром позвонил Володя Александров из экспертного отдела, сказал, что комиссия апелляцию рассмотрела и отклонила. Так что теперь остается тихо сидеть и ждать пять лет, когда закон о клонировании потеряет юридическую силу. Никто, правда, не гарантирует, что его не продлят еще на пять лет, но, может, хоть со стволовыми клетками разрешат работать.

Вечером позвонила Дина и сказала, что лаборатория в полном составе сидит у Кости дома и ждет именинницу. Шампанское в холодильнике, курица в духовке, а народ в нетерпении. Так что давай, детка, поторопись, мы все голодные.

—      Ура! Неля Александровна, наконец-то вы пришли! А то нас не кормят без вас.

—      Не слушайте этого идиота, Неля Александровна! С днем рождения!

—      Сам ты идиот, а у меня сахар в крови падает, сейчас кома начнется.

—      Ну и отлично, хоть помолчишь немножко. Нелька, это тебе, держи крепче, оно бьется. Светка тебе привет передает и поздравления. Она тебе везет какой-то личный подарок. Говорит, что в нашу складчину она больше не играет, после того как мы Дине Владимировне игуану подарили.

—      А хотите, Неля Александровна, я вам Семёнова подарю? Он тоже бьется. Ай! И лягается! Держите его крепче!

—      Ну что за наказание, пустите меня к имениннице, обормоты. Нелечка, детка, поздравляю. Прости меня, дуру старую, но я тебе желаю замуж выйти поскорее.

—      Все, Нелька, ты пропала! Пожелания Дины Владимировны — это тебе не федеральный закон. Тут апелляции не принимаются. Назначай день свадьбы, а я тебе жениха найду.

—      Возьми у меня лучше пальто. Ой как пахнет! Умираю от голода.

—      Неля Александровна, осторожно, это не курица, а какой-то мутант. Я ее видел, у нее четыре ноги, а рук вообще ни одной.

— Нет, это у нее такие руки. Просто они растут из жопы и поэтому похожи на ноги. Точно как у тебя.

—      Неля Александровна, он меня оскорбляет! А сам вчера электрофорез в другую сторону запустил. У меня хоть руки из жопы, а у него голова!

—      Леночка, запри их, пожалуйста, на балконе, а то сил никаких нет. Где там у вас шампанское...

В два часа ночи позвонил Олег, поздравил с днем рождения и спросил, не хочет ли Нель погулять по городу. Когда? Ну, скажем, через час. Я знаю, что ночь, но ты же все равно не спишь.

Встретились на набережной, и Олег очень торжественно вручил ей розу и еще какую-то коробочку, перевязанную розовой ленточкой. Нель повертела коробочку в руках, а Олег засмеялся и сказал, что у нее такое лицо, как будто она ожидает там увидеть скорпиона. «Я не боюсь скорпионов, — буркнула Нель, — я только людей боюсь», а коробочку сунула в карман и только на другой день открыла, с ужасом думая, что там, наверное, украшение, причем дорогое, и что тогда делать, вообще непонятно. Но оказалось, что не украшение, а золотой «паркер», который стоил, конечно, бешеных денег, но все равно как-то спокойнее, что не украшение.

Нель довольно быстро замерзла, и они зашли в бар выпить горячего чая. О работе не говорили, говорили о какой-то ерунде, о парусных катамаранах, например. Нель даже достала карандаш и пыталась нарисовать катамаран «Альбатрос», но получилось плохо. Потом заговорили о Юльке, и Олег спросил: а вот скажи, ты Юльке никогда не завидовала? Нет, я понимаю, у тебя карьера и все такое, но Юлька-то красавица, как ты с этим справлялась? Ну и потом, это у тебя сейчас карьера, а пятнадцать лет назад никакой карьеры не было. Неужели не ревновала? И на лице такой интерес неподдельный, что даже сам Станиславский поверил бы, и совершенно напрасно. Тоже мне большая лодка, сложные перипетии девичьей дружбы. Понятно же, что за пятнадцать лет чего там только не было, и Нель поймалась поначалу, потеплела, начала вспоминать, но тут уже Олег ошибся, прикоснулся к плечу торопливо и не вовремя. И когда еще только начинал жест, понял, что нет, неправильно, не сто́ит. Но рука продолжила движение, а он наблюдал за ней растерянно и даже как-то обиженно, вот ведь предательница... Нель вздрогнула, отстранилась, и уже никакого тепла во взгляде, а одни сплошные колючие льдинки, и ломается карандаш в пальцах, она небось эти карандаши тоннами закупает по оптовым ценам, чтобы потом ломать. Вот и сейчас, повертела немножко в руках, осмотрела внимательно со всех сторон, а потом подняла глаза и сказала тихо: а я, знаешь, женщинам не завидую. Я мужчинам завидую.