Забавы колдунов. Часть вторая

— Вот ты и попался, — хором сказали все три головы змея и засмеялись свистящим смехом. — А знаешь, что это за колея? Когда-то один крестьянин Никита предложил моему дальнему родственнику поделить мир. Запряг он змея в плуг и начал пахать. Землю пропахал, до моря дошёл и захотел море пахать. Мой-то родственник сдуру согласился. Никита его туда загнал да и утопил бедолагу. Вот с тех самых пор эта колея здесь и пролегла. Но родич не зазря погиб. Я теперь всю дичь подгоняю к колее и здесь её спокойно заглатываю. Не трепыхайся, Иван, уйти тебе всё равно некуда, а в неподвижном виде тебе легче будет пройти по горлу в желудок. В час добрый.

Мудрая голова ринулась вниз, пока остальные головы делились восторженными впечатлениями от её речи, и получила весьма чувствительный удар дубинкой по носу.

— Ах, ты так? — рассердился змей. — Я с тобой по-хорошему, а ты драться?

Иван почувствовал, как его что-то сильно ударило в бок, он пролетел с десяток шагов и тяжело упал на траву. Над ним нависли три змеиных головы, и одна из них стала наклоняться, чтобы схватить его и заглотать. Иван лежал, оглушённый ударом о землю и не был в силах даже откатиться в сторону. Голова была уже совсем близко, когда вдруг вскинулась вверх. Змей повернулся в другую сторону, бросив свою жертву, а Иван кое-как отполз на несколько шагов.

— Я тебя предупреждал, чтобы не появлялся в этих местах? — донёсся до Ивана басовитый мужской голос. — Теперь пеняй на себя.

— Не было между нами такого уговора! — заносчиво возразил змей Горыныч. — Это ты брату моему говорил, а не мне. Брат-то всегда был трусоват, потому и подался в дальние края, а мне ты не указ. Я тебя одним глотком проглочу.

Иван с трудом сел и увидел, что перед змеем стоит невысокий широкоплечий человек в рубашке навыпуск, залатанных штанах и лаптях. Лицо у него было доброе, но волевое и сейчас дышало решимостью наказать змея.

— Отойди подальше, странник, — обратился человек к Ивану, — а то как бы мы ненароком тебя не задавили. И вы отойдите, добрые люди. Не вздумайте мне помогать. Своей помощью вы мне только помешаете.

Иван с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошёл к Марио, Адели и Кузе, прибежавшим на выручку.

Незнакомец расставил руки и приготовился к бою. У него не было никакого оружия, и Адель не представляла, как он сможет драться со змеем. Она боялась, что сейчас на её глазах змей пообедает смельчаком, пришедшим им на помощь, а они, как испуганные овцы, будут смотреть на это убийство.

— Хорошо, что я его быстро нашёл, — проговорил знакомый голос сверху. — Сейчас змею не поздоровится.

— Кто же это? Кого ты привёл? — спрашивали путешественники.

— Это Никита Кожемяка, единственный человек в этих местах, который может победить змея, — ответил дятел.

Меж тем змей и человек кружили по лугу между лесом и колеёй, не предпринимая попыток нападения, но и не сводя глаз один с другого. Змей первым сделал внезапный рывок вниз одной из голов, но ошибся, потому что не договорился с остальными головами, и Никита сжал одной рукой горло змею, а другой — его гибкую шею. Чудовище взвыло от боли и принялось биться в руках богатыря, даже не пытаясь схватить его другими головами. Наверное, от боли змей потерял способность думать, а может, в руки Никиты попалась как раз самая разумная голова, чьих команд привыкли слушаться остальные головы, но он вырывался, шипя и воя от боли и страха. Ему удалось вывернуться из рук богатыря, и он отполз подальше, расправил крылья и взлетел, торопясь убраться подальше из этих гиблых мест. Одна из голов его бессильно болталась в воздухе.

— Вот и всё, — деловито сказал Никита Кожемяка. — Теперь он нам не страшен. А кто вы, добрые люди, чуть не попавшие на обед змею Горынычу? Ваше счастье, что я был неподалёку и дятел меня быстро разыскал и направил к вам на помощь.

Путешественники представились и кратко поведали о себе.

— Но с нами идёт ещё цыганка Настя, — забеспокоился Иван. — Где она? Как бы она не попала в беду.

— Я слетаю, взгляну, что там делается, — вызвался дятел, очень гордый своей ролью в спасении путешественников.

— Да, много всякой нечисти набилось на нашу землю, — вздохнул Никита, выслушав рассказ новых знакомых.

— А этот змей оскорбил Ивана, — напоминала Адель.

— Забудь об этом, — добродушно сказал молодой человек. — Мы, русские, для этой нечисти всегда и дураки, и деревенщины, и нищие. А что им ещё остаётся делать, как ругать нас, если ничем другим ответить нам они не могут? И не оскорбил он меня вовсе, потому что это их всегдашняя манера разговора.

— Да, поналезла на нашу землю всякая нечисть, — повторил Никита, — живёт нашими трудами, творит зло да нас же ещё и поносит. Ну да это до поры…

В спокойном, ясном и твёрдом лице богатыря Адель прочла нечто такое, что заставило её поверить, что до "поры", о которой он говорил, ждать недолго, и горе будет обидчикам. И глаза Ивана приняли это особое выражение. Она знала, что, будь здесь Пахом Капитоныч и Авдей, их лица отразили бы то же чувство, какое было на лицах Никиты и Ивана.