Забавы мертвых душ

Она вопросительно смотрела на него. Потом также посмотрела на половину котлеты в руке. Открыла шкаф под мойкой и швырнула остатки в мусорное ведро. Она же знала, что оно там. Он ничего не менял. Вымыла руки. Села напротив.

– Я здесь за тем, чтобы тебя предупредить, Карелин.

Лиза поддернула повыше рукава тонкого джемпера лавандового цвета, уложила локти на стол. Посмотрела на него, как никогда не смотрела прежде: строго, осуждающе. И по слогам произнесла:

– Тебе грозит опасность, Дима.

Видимо, она верила в то, о чем говорила. Ее руки, голые до локтей, покрылись мурашками. А он смотрел на ее запястья, на нежную кожу на груди в вырезе джемпера. И думал лишь о том, что опасность сейчас ему грозит только от нее. От ее близости.

– Обоснуй, – произнес он хрипло.

– Стоило тебе вернуться, как снова началась какая-то ерунда. Возня какая-то. И я одним местом чувствую, что все это направлено против тебя. Не хотела вмешиваться, когда убили твою соседку. Там, возможно, случайное отравление. Но этот дед… Он не сам повесился. Ему помогли, предполагает полиция. Ты знал?

– Нет.

– А еще в его доме нашли биту со следами твоей крови. Ты… Тебя ведь кто-то ударил по голове не так давно, да? – Ее черные глаза неожиданно увлажнились, как если бы она собралась заплакать. – А этой биты у него никто никогда не видел. Вывод? Ему ее подкинули! Зачем? Не понятно. Но ясно одно: дед не мог тебя с такой силой шарахнуть по голове, что ты очнулся на полу в подъезде.

Осипов! Снова и опять Осипов!

Дима схватил с тарелки жареную куриную ножку и, не замечая, как капает сок с мяса прямо на стол, принялся с остервенением ее грызть.

Все улетучилось мгновенно. Очарование от встречи после долгой разлуки было отравлено незримым присутствием соперника.

– Не бесись! – прикрикнула на него Лиза.

Встала, схватила прорезиненную салфетку и быстро вытерла капли со стола. Поставила перед ним чистую тарелку.

– Да, со мной поделился новостями Женька, – не стала она юлить, хотя он и не спрашивал. – Он пока еще не думает к тебе придраться, но мне кажется, что снова кто-то пытается все на тебе замкнуть.

– Кто? – поднял он на нее тяжелый взгляд.

– Тот, кто сделал это восемь лет назад, Дима.

Она нависла над ним, касаясь плечом его плеча, волосы упали ей и ему на лицо. Протяни руку, и обнимешь. Подними голову, и поцелуешь. Ну, разве можно соображать при таких обстоятельствах?

Кажется, она что-то такое поняла. Отошла к выходу из кухни. И со странной растерянностью поинтересовалась:

– Ты же не думал, что я поверила, будто ты смог до смерти забить человека? Женщину!..

Глава 22

Она не должна была приезжать к нему снова! Взрослая, серьезная, при должности, как осуждающе сказала бы мама, а ведет себя как девочка-подросток. Сидит в машине и караулит его, и волнуется, и слова всякие умные придумывает, чтобы не выглядеть нелепо, когда позвонит в его дверь.

Звонить не пришлось. Маша увидела Карелина с его бывшей женой. Они вместе вышли из подъезда. И он проводил ее до машины. Не было, конечно, ничего такого. Карелин не поцеловал свою бывшую на прощание. И даже руку не пожал. Помог сесть в машину и захлопнул водительскую дверь. И только. Но Маше сделалось так горько, так больно, что она едва не заплакала.

Как он может с ней вообще рядом находиться, после всего, что она натворила?! И она же ничуть не поменялась – его Лиза. Она, будучи в браке с Окуневым, продолжает встречаться с Осиповым.

Тьфу, гадость какая!

Не то чтобы Маша была такой уж ханжой, нет. Но то, что Лиза изменяла кому? Карелину! И с кем? С Осиповым? Не укладывалось у нее в голове.

Она не вышла из машины тем вечером. Сидела и наблюдала за тем, как Карелин идет к своему подъезду. Потом он внезапно остановился, обернулся и посмотрел прямо на нее, то есть на ее машину. Маша сползла по сиденью пониже, чтобы он не смог ее увидеть. Карелин даже сделал два пробных шага в ее направлении. Но дальше не пошел. Скрылся за металлической подъездной дверью. И не позвонил ей, хотя она оставляла ему визитку и просила обращаться, если что.

Он не позвонил. А «если что» уже набирало обороты. На каждом совещании утром Осипова трепали по результатам. И он докладывал. Но что?! Он снова начал затягивать петлю вокруг шеи Карелина.

– Мне одной кажется, капитан, что ты предвзят к своему бывшему сопернику? – с легкой ухмылкой поинтересовалась она пару дней назад, когда они вместе обедали в их столовке.

– К бывшему заключенному, ты хотела сказать? Осужденному за жестокое убийство пенсио-нерки?

Осипов прищурил голубые глаза, блеснувшие холодно и, как ей показалось, беспощадно. И застыл с вилкой в руке, рассматривая ее этим самым холодным злым взглядом.

– Ты втюрилась в него, что ли, Климова?

– Да иди ты, – отреагировала Маша вяло.

– Зря. Он однолюб. И наверняка по Лизке своей сохнет.

– По ней вы все сохнете, если что. Лизка-то у вас одна на всех. Какая женщина! Один терпит унижения. Второй готов пойти на должностное преступление, лишь бы убрать возможного соперника подальше.

– Это ты про кого? Про ее мужа, что ли? Про Окунева?