Забавы придворных

«Муж, знаменитый красноречием, Вальтер Мап, оксфордский архидиакон, да смилуется Бог над его душою, с обычным его остроумием и превосходною учтивостью много раз говорил мне: „Магистр Гиральд, вы много написали и многое еще пишете, а я много сказал. Вы пользовались письмом (scripta), я — устной речью (verba). И хотя ваши писания гораздо больше достойны славы и долговечнее моих слов (dicta), но так как мои, произнесенные на народном языке, доступны, а ваши, на латыни, понятны немногим, я от своих слов стяжал некий плод, меж тем как вы за свои замечательные писания не смогли получить достойного воздаяния, ибо образованные и щедрые государи давно уже исчезли из мира”»[1158].

Уэбстер приходит к заключению, что dicta Вальтера Мапа могут относиться не к застольным беседам, а к французским романам и что вопрос об этой части его наследия, таким образом, еще не решен. «Отрадною была бы возможность вписать Мапа в наши учебники по средневековой литературе как возможного автора англо-французского Ланселота и тщательно пересмотреть анонимные романы XII века, уцелевшие и утраченные, в поисках других, могущих ему принадлежать», — заканчивает он.

Выводы Уэбстера оспаривает К. Н. Л. Брук. Он замечает, что Мап мог сыграть со своим приятелем любую шутку, говоря одно, а подразумевая другое, но Гиральд понимал все буквально, и будь Мап известен стихотворными романами, Гиральд, вероятно, так бы и сказал. Конечно, романы XII века вырастали из большого объема устных текстов, и человек мог играть важную роль в сочинении романов, не берясь за перо, но это не то же самое, что писать или диктовать романы. Мап жил в центре романного мира; он состоял при дворе Генриха Плантагенета и Алиеноры; он был даровитым рассказчиком, и слава его основывалась не на «Забавах придворных», так как эта книга написана на латыни, а кроме того, нет никаких свидетельств, что она была в обращении. Было бы странно, если бы автор «Забав придворных» так или иначе не приложил руку к становлению и распространению культуры романа, — но случайное замечание Гуона и утверждения, сделанные в «Поиске Святого Грааля» и «Смерти Артура», подразумевают нечто большее. Мистификация была модой в кругах, производивших эти тексты; было бы нелепо понимать такие заявления слишком строго. Мапу нельзя приписать ни один уцелевший роман; возможно, он и не написал ни одного. «Он играл некую роль, сделавшую его известным среди поэтов; но одно ясно: все безусловно аутентичное наследие Вальтера Мапа заключается в De nugis curialium» (Walter Map 1983, XXII—XXIII).

Недавно Дж. Б. Смит предложил связать гипотетическое авторство Мапа с его положением человека между двумя культурами. Уроженец валлийского пограничья, Мап выдвигал себя как «эксперта по валлийским вопросам»: показательна сцена, в которой Томас Бекет, «в ту пору канцлер господина короля», консультируется у Мапа, можно ли доверять валлийцам (II. 23). Когда в ноябре 1203 года Гиральд Камбрийский, не добившись сент-дейвидского епископства, нехотя выдвинул две кандидатуры на этот пост, одной из них был Вальтер Мап, архидиакон Оксфордский. Прежние епископы Сент-Дейвидса, назначенные английскими королями и кентерберийским престолом, не знали ни валлийских обычаев, ни языка. «Мы ищем врача душ, а не похоронного служителя, — пишет Гиральд, — и хотим обрести не немого пса и не безъязыкого пастыря». Вальтер Мап мог бы стать компромиссной фигурой: он «рожден в Англии», но «сведущ в нашем языке» и «знает нравы народов обеих стран»[1159]. Предполагаемое участие Мапа в создании цикла «Ланселот-Грааль» указывает на то, что одна из важнейших его ролей — ученый посредник между Уэльсом и Англией. Обилие валлийского материала в «Забавах придворных» говорит само за себя. По мысли Смита, не бретонские менестрели и не бродячие рассказчики, а люди вроде Мапа и Гиральда — клирики-латинисты, знакомые с валлийской культурой, — были главной движущей силой, благодаря которой сюжеты «бретонского цикла» (matiere de Bretagne) были перенесены из Уэльса в остальную Европу[1160]. Такая точка зрения имеет право на существование, поскольку роль латинской словесности и культурной церковной элиты в зарождении куртуазной литературы на народных языках давно не вызывает сомнений[1161]. Итак, Вальтер Мап все же участвовал в создании артуровского мира, хотя не столь эффектным способом.

* * *

«Забавы придворных» состоят из пяти разделов (distinctiones), каждый со своим прологом. Первый раздел содержит сатиру на королевский двор и монашеские ордена, а также касается некоторых ересей; второй — рассказы о сверхъестественном, с особым вниманием к Уэльсу[1162]; третий — четыре длинные новеллы («Садий и Галон», «Парий и Лавз», «Разон и его жена», «Роллон и его жена»); четвертый — мизогамическое «Послание Валерия», истории Эвдона, Герберта, Сцевы и Оллона и некоторые другие (отчасти повторяющие материал II раздела); в пятом — обзор английской истории и снова сатира на придворные нравы (краткая версия той, что открывает I раздел).