Забавы жестоких богов

– Он еще молод. – Старый княжеский архивариус при этих словах покривился. – У него нет принципов,

– Ты снова затеваешь старый спор, папа. По-твоему, я должен был использовать свой талант во благо народа: строить машины, изобретать лекарства, просвещать темных и забитых… И уж ни в коем случае не лезть на престол. – Я немного помолчал, потом продолжил: – Скажи, отец, как ты думаешь, скоро ли меня посадили бы на кол? Через неделю, месяц, год? Ах, эти прекрасные идеалы бессребреничества прошедшей эпохи… Как они мне знакомы, сколько вреда они принесли, разоружая прекраснодушных теоретиков перед злонамеренными практиками.

– Ни один князь, из тех, что правили княжеством Владимирским, не пролил столько крови, сколько ты. Но они .были невежественными дикарями. Ты же умен, последователен, а главное, все понимаешь и знаешь, чего хочешь. Ну, разве мало тебе быть князем во Владимире? Разве мало поклонения и роскоши? Я не знаю, кто научил тебя, как выдержать Большое Испытание… Я мог бы сказать, что последние три года, перед тем, как ты стал кандидатом-соискателем, ты учился по старым утаенным книгам обращению с компьютерами.

– И правильно сделал, что не стал говорить. Тем более что это неправда. Знаешь, тебя могут убить по одному моему знаку…

– Сын, ты будешь страшным тираном. Тебе уже мало несчастной Владимирской земли. Тебе мало Суздаля и Рязани, тебе мало Тамбова и Новгорода. Твои лодьи готовы нести твою богопротивную власть по огромной планете, снося джаггерами и “тамбовками” тех, кто осмелится противиться тебе. Остановись, сын… Пойми, что ты безумен… Я хорошо, слишком хорошо знаю тебя, чтобы понять, что стоит за разведывательным полетом на Запад. Кто поверит, что для этого нужно лететь на эскадре вооруженных массометными пушками и атомными ракетами антигравитационных кораблей и загружать боекомплектом не только зарядные камеры, но и все свободные помещения на корабле?

– Не атомными, – механически поправил я его. – Ракетами с боеголовками полного распада. Мощное и экологически чистое оружие.

– Неважно. Ты летишь воевать и знаешь, что придется встретиться с сильным противником.

– Массометные пушки – “тамбовки”, как ты выражаешься, очень прожорливы. Во время осады Тамбова пара пушек израсходовала за полчаса сорок возов стеклянной картечи. На лодье их семь. Мы будем очень далеко от дома, мало ли что может случиться. Буду рад, если оружие не понадобится.

Мне вспомнилось, как после отказа Тамбовского владыки капитулировать я приказал обстрелять город ночью массометными пушками.

Он считал оборону неприступной: рвы, высокие и толстые стены, надеялся на сильный гарнизон и народное ополчение, пушки и автоматическое оружие – недаром княжество было самым серьезным противником Владимира, его политики, его интересов на юге.

Вспомнил громовые раскаты от полета разогнанной нереактивной тягой до пяти километров в секунду картечи, огненные дожди траекторий, ад взрывов, вой обезумевших людей.

Стеклянные шарики пробивали насквозь стены, разносили дома, зажигали все новые очаги пожаров.

Я обставил эту бомбардировку с театральной пышностью: массометы стояли открыто, в свете костров и факелов, перед каждым выстрелом пронзительно гудели трубы, оповещая людей в городе о том, что через мгновение на них обрушится смерть. Бояре вздрагивали от раскатов грома, попы крестились, солдаты и офицеры Техкорпуса ревели от восторга.

– Ты хочешь повторить эту страшную бойню. Зачем? – архивариус почти выкрикнул. – И ты, и я знаем, что там осталась развитая технически цивилизация и гармоничное, справедливое общество. Люди там равны и сами выбирают себе правительство. Там нет произвола, достоинство и честь каждого защищены законом.

Ты летишь туда, чтобы растоптать все это, установить диктатуру по образу и подобию родного отечества… Мне кажется, что ты или больной, или безумный. Я не знаю, кто тебя научил всему этому. Я воспитывал тебя совсем не так. Ты стал маньяком в этом своем Кадетском корпусе. Я не знаю, как нужно было издеваться над ребенком, чтобы воспитать такое чудовище.