Забег на невидимые дистанции. Том 2

Бродяга внимательно изучала ее крупными янтарно-желтыми глазами. Понятно, почему она спит именно тут. Подушки пахнут владельцем комнаты. Как-то особенно, по-домашнему уютно они впитали и сохранили его запахи. Кожи и волос, лосьона после бритья. Всего, что Клиффорд, используя рабочий сленг, назвал бы «потожировыми».

Нина легла на спину и обеими руками прижала к лицу вторую подушку, глубоко затянулась, зажмурилась. Так пахнет зона комфорта, это факт. Что она делает здесь и почему Сет Ридли больше не кажется ей посторонним? Скрытный парень с кучей скелетов в шкафу.

Кстати, о них.

Вспыхнула безумная идея включить компьютер и найти подтверждения тому, что он и Icebreaker – один и тот же человек. Но на такую наглость Нина не решилась, несмотря на зашкаливающее любопытство и возможность провернуть все без свидетелей. Придется оставить эту тайну времени, которое вскрывает любые секреты. Допустим, они с Сетом действительно какое-то время переписывались. Что из этого следует? В сущности, ничего. Кроме вопроса: зачем ему это?

– Я верну тебе твоего человека, Бродяга. – Нина поднялась. – Я должна попробовать.

Кошка согласно мяукнула и положила голову на пушистые лапы, снова задремывая.

Возвратившись на кухню после достаточной паузы, Нина обнаружила Рамона и миссис Ридли на прежнем месте, но теперь в комнате горела только оранжевая лампа, висящая низко над столом, а прямо под нею склонились над альбомом две головы. Женщина водила пальцем по снимкам и тихо рассказывала что-то, а рука Веласкеса лежала на спинке ее стула. Таким образом он практически обнимал ее со спины и в любой момент мог случайно прикоснуться. Вот наглец! Своего не упустит.

Миссис Ридли вскинула голову, реагируя на звук шагов.

– Долго же тебя не было. Мы заскучали, я даже фотографии достала. Садись, посмотри с нами.

– Мы с Бродягой заболтались, – отшутилась Нина.

– Так это кошка или кто? – Рамон изменился в лице, а женщина только улыбнулась.

Не удостоив ответом, Нина села с другой стороны от нее и первым делом сбросила руку Веласкеса со стула посередине. Он посмотрел вопросительно, она в ответ – грозно. Неужели миссис Ридли ничего не замечает? Или не воспринимает всерьез…

– Надеюсь, я не пропустила ничего интересного, – двусмысленно произнесла Нина, глядя на парня. – Мы с Рамоном скоро уходим.

– Нина, что же ты конфеты совсем не ешь?

– Не люблю сладкое. Переела. Моя мама кондитер.

– Правда? А Сет такой сладкоежка, сил нет. Умял бы такую коробку один за полчаса и даже не заметил.

– По нему не скажешь, – недовольно заметил Веласкес.

– Знаю! Бешеный метаболизм. Это у него от отца. Вот, кстати, и он.

Нина взглянула на Ридли-старшего, и ей все сразу стало ясно. Крупный высокий шатен весьма привлекательной наружности многое передал сыну по генетическому наследству, особенно губы и брови. Слава богу, Веласкес не стал задавать вопросов. Приревновал, что ли?

– Сет очень спортивный мальчик, всегда таким был. Смотрите, вот как раз будут фотографии, когда ему было тринадцать. Он тогда занимался хоккеем…

Гости переглянулись и подались вперед, оба по-своему заинтересованные в прошлом Сета, которому в альбоме выделили целый разворот. Квадратные пожелтевшие снимки – два крупных слева и три небольших справа – были вставлены в бумажные уголки поверх крафтовой бумаги, а на самих листах стояли отпечатки детских ладоней, явно сделанные вручную при помощи краски.

– Это Сета?

– Да. На память сделала. Еле заставила его. Упирался. У него всегда был сложный характер. Да и отношения наши долгое время оставляли желать лучшего. Не представляю, как вы с ним поладили. Мне всегда казалось, что у него так и не появится друзей.

Рамон хохотнул в кулак.

– Это было непросто, – призналась Нина.

Она вдруг поняла, что давно хотела этим с кем-нибудь поделиться. И плевать, что Рамон услышит! Сердце подсказывало: сейчас для признаний самый подходящий момент. Именно сейчас, когда мать мальчика с фотографии повернула голову и смотрит ей в глаза, будто ждет чего-то значительного, чтобы лучше узнать собственного сына, с которым не ладит и который, вероятнее всего, скоро попадет в тюрьму за хранение наркотиков.

– Не знаю почему, но Сет отталкивает любого, кто рискнет к нему приблизиться. Хотя и таких людей очень мало благодаря его усилиям. Он делает вид, что ни в ком не нуждается, а может, это и правда так. Можешь пытаться войти с ним в контакт десять раз, и десять раз нарвешься на грубость. Сет прогоняет от себя всех, будто намеренно обрекает себя на одиночество. Но это, наверное, его путь отсеивания ненужных людей от потенциальных друзей. Если не побоишься подойти ближе, чем другие, остаться дольше, чем другие, поговорить с ним больше, потерпеть, присмотреться, чуток обождать, пока слезет с него эта поверхностная агрессия и напускная жестокость, то увидишь другого человека.

– Похоже на то, как диких зверей приручают. – Веласкес почесал кончик носа.

– Нина все правильно говорит. Именно таким он всегда и был. Как бы злобно Сет себя ни вел, он добрый мальчик, и никому намеренно не причинит вреда.