Забери меня с собой (СИ)

Том стиснул зубы и почувствовал, как земля задрожала под ногами. Он был напуган и зол настолько сильно, что желваки на его лице и скулах играли не переставая, а на лбу образовались глубокие морщины.

– Идем, Том! – позвал Крис, оттаскивая его назад. – Достаточно. Ты должен взять себя в руки и успокоиться!

– Я просто люблю ее! – внезапно воскликнул мужчина, отдаляясь немного дальше от оцепления и полицейского автомобиля, на ходу поправляя пальто. – Не проси меня успокоиться.

– Я знаю, что любишь! – Хемсворд снова опустил руку на плечо друга, и едва ощутимо потряс, напоминая о своем присутствии. – С Анастейшей ничего не случится. Мы все должны верить в лучшее.

– Но Бог, кажется, оставил нас сегодня, – с горечью заметил Томас, запустив пальцы в волосы, намокшие от снега. – И я понятия не имею, как вымолить прощения, и уговорить его вернуться.

Часть 5

Музыкальное сопровождение главы: "X-Ray Dog – The Vision"

«Там голос в моей голове,

Говорит мне быть храброй…

Когда наступит тьма».

(Shelby Merry - When The Darkness Comes).

«Нас поделили на группы, – вспоминала одна из девушек, спустя несколько дней после трагических событий в театре Метрополитен-опера. – Женщин, мужчин и подростков рассадили отдельно друг от друга, и только актеров на сцене оставили… Видимо, для того чтобы в любую секунду преподать нам урок, как не стоит вести себя с захватчиками. За каждой группой следили около пяти-шести человек. Мне повезло, я осталась в живых, потому что не оказывала сопротивления, но многие из заложников поддавались панике, а этим… террористам был нужен только повод, чтобы убивать…»

***

Анастейша то и дело бросала испуганный взгляд на Эдди. Мужчина слабел на глазах, штанина его легких брюк пропиталась кровью и теперь мертвым грузом свисала на пол. Казалось, он из последних сил старался не потерять сознание, но зрачки постоянно закатывались, а губы приоткрывались в немой просьбе о помощи. Ана пыталась привести Редмэйна в чувство. Время от времени она сжимала его ладонь в руке, старалась растормошить, но мужчина практически не реагировал на прикосновения. На какое-то мгновение девушке показалось, что он вовсе перестал дышать. Испугавшись не на шутку, Анастейша подняла глаза на лидера захватчиков, и решилась обратиться к нему.

– Я прошу вас, позвольте принести аптечку и перевязать его рану! – дрожащим голосом взмолилась девушка. – Он истекает кровью!

Высокий и коренастый мужчина, тот самый, скинувший с себя бесформенный балахон, повернулся в сторону актеров и жестом приказал одной из женщин в парандже усмирить заложников.

– Произнесешь еще хоть слово, и окажешься вместе со своим дружком! – рявкнула захватчица. – Неужели ты еще не поняла? – Женщина приблизилась к Ане и прижала дуло пистолета к ее щеке. – Мы все умрем сегодня! Нет смысла помогать трупам!

Анастейша почувствовала, как холодный металл соприкасается с кожей и прикрыла глаза. Мысленно она уже несколько раз попрощалась с родными и близкими.

«Если ты погибнешь, сына отдадут его беспутному отцу! – напоминал разум, временами просыпаясь ото сна и подбадривая отчаявшуюся душу. – Ты не имеешь права сдаваться и умирать этой ночью! Ради Дэнни и собственного будущего! Ты должна бороться!»

Но где же взять силы, когда все так плохо, и кажется, что жизнь поделилась на два периода – до и после. Ана осознавала, что это событие оставит на ее будущем огромный отпечаток, и она не сможет жить так, как раньше.

– Ты запомнила, что я сказала?! – взревела женщина в парандже, с силой прижимая дуло пистолета к щеке своей жертвы, оставляя на нежной коже алые отметины.

Ана не стала сопротивляться и вздохнула с облегчением, когда захватчица сделала шаг назад и удовлетворенно улыбнулась настолько мерзкой и безжалостной улыбкой, что девушку передернуло. Было в этих женщинах нечто кровожадное и безумное. Они пугали одним взглядом, словно сбежавшие пациенты из психиатрической больницы. Никогда прежде Ана не боялась женщин больше чем мужчин, но с той памятной ночи все изменилось. Девушка осознала, насколько безжалостным может быть мир, пронесла через себя неописуемый ужас, и больше не находила спасения в мечтах. Почему полиция медлит? Никто ничего не предпринимает…

– Если начнется штурм театра, мы все погибнем, – прошептала Кэндисс, будто заглядывая в мысли подруги и озвучивая их вслух. – Эти обезумевшие люди взорвут здание. Мы не выберемся живыми…

– Все будет хорошо! – Ана попыталась успокоить подругу, которая больше не рыдала, а всего лишь сидела рядом и с отсутствующим взглядом смотрела в одну точку. – Нельзя сдаваться.

– Я больше никогда не увижу свою малышку… – девушка задрожала и закрыла глаза. – Я не обниму супруга, не узнаю, какой вырастет моя маленькая девочка…

Анастейша сморгнула слезы. В глубине души она соглашалась со словами подруги. Все в этом зале мысленно прощались с родными. Люди опасались, что здание могут подорвать, впрочем, как и выборочно расстрелять зрителей или актеров ради забавы.