Забери мою боль

Твою ж! Отпрыгиваю от него. Делаю несколько шагов в сторону и пытаюсь вобрать воздух грудью. По венам вместо крови еб*ная злость. Я не позволю ни одной твари угрожать ей. Не позволю даже посмотреть на нее косо. И эта сука Кирсанов только что подписал себе приговор.

Достаю телефон из кармана. Набираю номер, но он выбивает его из моих рук.

– Ты че делаешь?!

Мобильный падает в пыльную землю и замолкает.

– Не звони Потапу. Он не должен знать, – рычит Лука, вытирая кровавый нос рукавом. Морщится.

– Лука, ты достал вести себя как эгоистичный кусок говна! Я тебя уже просил раньше, до тех пор, пока ты не влез в эту дыру! Я просил тебя поговорить с Потапом и вместе решить вопрос с Марикой! Но ты ж, бл*ть, самый умный! И что теперь мы имеем? Что ты, бл*ть, должен сделать? Убить кого-то или изнасиловать? Какую х*йню я должен буду расхлебывать за тобой на этот раз?

Он рванул в мою сторону. Его кулак остановился в миллиметре от моего лица. Отбросил его руку в сторону.

– Ничего ты не должен будешь, понял?! Нехер вообще было со мной ехать!

– Ну, прости, что переживал о друге!

Он процедил что-то сквозь стиснутые зубы.

– Короче, Потап ничего не должен знать. Он начнет жопу рвать и подставит всех. Я разберусь сам. На следующей неделе подпольные бои. Мне нужно будет лечь в третьем раунде. Кирсанов ставит нового бойца – Вершинина. Лягу под него и долг верну. Никто не тронет тебя, Илай. Тем более Нинель.

***

Это херовая идея. И я понимал это с каждой прожитой минутой. Уже целый день от него ни слуху ни духа. Я так и не позвонил Потапу. Турнир состоится через неделю. Палач рассчитывает на нас, потому что полностью погряз в долгах и кредитах. Весь выигрыш мы отдаем ему и спасаем клуб от банкротства. И если Лука выйдет на бой помятым и проиграет его – мы окажемся на улице. Просто, бл*ть, охренительный план.

– Эй, ты проснулся? – раздается за спиной ее тихий голос. Она обнимает меня, прижимаясь голой кожей к моей спине. Поворачиваю ее к себе лицом и в глаза ее сонные смотрю. Тихая гавань в них сейчас. Улыбка такая счастливая и вместе с тем спокойная. Никогда еще Нинель такой не видел. Всегда пряталась, убегала куда-то словно мышонок запуганный. Наслаждаюсь тем, как она раскрывается, будто цветок по весне, счастливая, улыбчивая. Никому не позволю ее покой нарушить. Хочу, чтобы и дальше такой была…

Наклонившись, целую ее нежно. Она руками мою шею обвивает, пальчиками в кожу цепляется и отдается поцелую на полную. И я снова хочу ее. Снова готов.

– Ладно, – смеется, отстраняется первой. Кутается в простыню посильнее.

– Тебе действительно не надо. Сегодня сложная тренировка, да и бой уже в конце недели. Кстати, как твоя голова? Боль не беспокоит? – она заботливо кладет ладони на шею, ведет вверх.

Отстраняю ее ладонь и нежно касаюсь губами запястья. Моя заботливая. Никак не может расслабиться до конца. Все равно переживает о чем-то.

– Давай сегодня вечером погуляем вместе? Возьмем Еву, сводим на аттракционы?

– Это здорово, – смеется, касаясь моих губ. – Но как же режим?

Улыбаюсь, залипая взглядом на морщинке между ее бровей. Провожу по ней пальцем.

– Хорошо все будет с режимом. Не волнуйся, цыпленок. А сейчас одевайся. Позавтракаем в клубе.

***

Нинель

– Иди сюда, – стоит нам войти в здание клуба, как он притягивает меня к себе и целует. Жадно целует у всех на виду. А я руками его шею обвиваю и отдаюсь поцелую на полную. Отпускаю все. Нет никого рядом. Только я и он.

– Будь хорошей девочкой, – подмигнув, Илай шлепает меня по попе и, кивнув Катюхе в знак приветствия, проходит в зал. А я так и стою посреди холла, смотрю влюбленным взглядом вслед своему мужчине.

– Цыпленок!

Катя выглядит раздраженной.

– Там футболки новые привезли. Раздать нужно.

Улыбнувшись, подхожу к ресепшену.

– И тебе доброе утро. Ты чего такая? Похмелье?

Подруга выходит из-за стойки и делает знак следовать за ней. Мы идем мимо зала в подсобку.

– Тебе Илай ничего не говорил по поводу Луки?

– Нет, а должен был?

Она пожимает плечами. Когда мы заходим в раздевалку, Катя устало прислоняется к двери.

– Я два дня его уже не видела. И сегодня ночью не пришел. Телефон выключен, – подруга вдруг закрывает лицо руками и начинает плакать, оседая на пол.

– Эй, успокойся, – приблизившись, обнимаю ее. – Давай я поговорю с Илаем? Уверена, он что-то знает…

Катины плечи трясутся. Я прижимаюсь к ней изо всех сил, и мне настолько не по себе сейчас… всегда такая жизнерадостная и улыбчивая, а сейчас она выглядит разбитой девочкой.

– Я так устала… Он ничего не рассказывает. Все эти тупые шуточки и безудержное веселье… Я хочу отношений. Нормальных отношений с детьми и кольцом. А он… Я устала, Нин…

Я не знаю, как ее успокоить. Не знаю, что еще сказать кроме пустых обещаний, что все будет хорошо. Разве я могу это знать? Мне было горько от чувства собственной никчемности. Но я старательно обнимала ее, пока Катя плакала у меня на плече.