Забери мою боль

Мы стоим так несколько минут. Нет никого вокруг. Ни шумной раздевалки с десятком галдящих спортсменов, ни боли, ни тревог чужих. Есть только он и я. Наша маленькая вселенная. И я знаю точно – Нейман сегодня победит. Это его бой.

– Спасибо, – шепчет на ухо, а потом, подцепив подбородок пальцем, касается моих губ своими. Он целует меня нежно, хотя я знаю, что хочет не так. Но сейчас для Илая главное успокоить меня. И ему это удается.

– Напишешь? – улыбается, протягивая мне маркер. Я киваю и пишу то, что писала уже три боя подряд. Одна маленькая фраза, ставшая для него оберегом. Не знаю почему, но Илай верит, что именно она позволяет ему каждый раз одержать победу.

«Будь напалмом, выжигай» – повторяет он неслышно, одними губами. Я закрываю фломастер и в тот момент, когда Палач зовет Илая, нахожу взглядом Луку. Он в углу комнаты. Сидит прямо на столе в позе лотоса. Его глаза прикрыты, на лице остатки травм недельной давности. Отгородившийся ото всех, упрямый, упертый. Я и его боль сейчас ощущаю как свою, но он ни за что не признается в ней. Он еще сложнее, чем Нейман. В его голове столько демонов, и они рвутся наружу. Лука не всегда знает, как с ними совладать.

Катя оставила его. Я чувствую это. Каждой клеткой ощущаю ее предательство и его разочарование с болью. Он о чем-то знает, но никому ничего не говорит. И не скажет никогда. Варламов предпочтет умереть с улыбкой на лице, чем попросит о помощи.

Я бы ни за что не стала тревожить его личное пространство. Но сейчас, стоя перед ним, я как никогда ощущаю внутри эту потребность помочь ему, поддержать этого упрямого и гордого парня.

– Лука, – приблизившись, зову его. Он не реагирует. Качает головой в такт музыке, наслаждаясь ритмом.

– Эй, – дотрагиваюсь до его плеча. Он вздрагивает. Распахнув глаза, вырывает из ушей наушники.

– Прости, – поднимаю вверх ладони. – Можно? – киваю головой в сторону его кистей, перемотанных бинтами. Он хмурится.

– Я пишу Илаю пожелания перед каждым боем. Хочу тебе написать. Позволишь?

Лука прищуривается, а уголок губ неспешно ползет вверх.

– Ну, попробуй, цыпленок, – протягивает вперед ладонь, а я, пытаясь побороть смущение, опускаю глаза и пишу быстрым размашистым почерком.

«Сделай из него котлету, чемпион»

Лука опускает взгляд на надпись и несколько томительных секунд изучает ее. А потом на его губах расплывается улыбка.

– А ты крутая, цыпленок, – он начинает хохотать. Я же краснею. Уже было хочу уйти, как вдруг он делает выпад вперед и сгребает меня в медвежьи объятия.

Лука прижимает меня к себе так крепко, что мне на секунду становится нечем дышать.

– Нейман чертов счастливец, ты ведь в курсе? – спрашивает он. А я поднимаю глаза и вижу Илая, напряженно смотрящего в нашу сторону. Улыбаюсь, давая ему понять, что все в порядке. Он кивает, но глаз с нас не сводит.

Лука отстраняется, продолжая держать меня за предплечья.

– И ты должна знать. Если он вдруг напортачит, я из него тоже сделаю котлету… – Лука улыбается, подмигивая мне. А я смеюсь.

– Мы с тобой, слышишь? Ты еще та заноза в одном месте, так что покажи им…

– Цыпленок, – раздается голос Илая над головой. Оборачиваюсь, а он притягивает меня к себе и быстро целует. – Идите с Марикой в зал. Сейчас начнется…

Илай дерется первым. Он слишком напряжен сейчас и хочет удостовериться, что я добралась до своего места без происшествий. Я киваю и, взяв Марику за руку, выхожу из раздевалки.

– Настрой у них хороший, – улыбается девушка, протискиваясь сквозь толпу. Я хочу ей сказать, что все будет хорошо, но вдруг перед нами вырастает, будто огромная скала, какой-то мужчина. Он высокий и широкоплечий. Судя по всему – боец. У него сломаны ушные раковины. На его правой брови рассечение.

– И куда это мы спешим, – улыбается он недобро, скользя изучающим взглядом по нам с Марикой. Меня передергивает от него.

– Ты ошибся, чувак, – Марика пытается обойти его, но он делает шаг в сторону, снова перегораживая нам путь.

– Нет, милая. Я только пытаюсь понять, кто из вас сучка Варламова…

Чувствую, как напрягается хватка Марики на моей руке.

– Я думала, ты его сучка, – рычит девушка. А мне становится не по себе, потому что я вижу, как его взгляд становится безжалостным. Он делает выпад вперед, буквально вбивая Марику в стену.

– Передай этому выблюдку, чтобы он сегодня не вздумал сдохнуть на ринге. Скажи, что у Вершинина для него еще одно дело…

Марика, кажется, ничуть не напугана. Наоборот, я вижу, как она вспыхивает злостью.

– А ты именно тот придурок, которому поддался мой брат? Так вот сам ему и передай. Или, кроме как на проплаченном бою, ты с ним не можешь говорить?

До беды оставались считанные секунды. И я не знаю, что бы могло случиться, если бы не Остап, так вовремя появившийся в коридоре.

– Марика! – раздалось грозное у нас за спиной.

Девушка и Вершинин обернулись. Он тут же отступил от нее.

– Все в порядке? – Остап подошел к нам. Он был выше Вершинина на целую голову.

Тот размял шею, прожигая Остапа высокомерным взглядом. Но ни слова ему не сказал.

– Все просто отлично, – сказала Марика. – Проводи нас до наших мест.