Забить гол

Я обернулся и увидел Бекку, бегущую за мной по коридору. Она схватила меня за руку, как только добралась до меня, и ее взгляд метнулся туда-сюда между моими глазами.

— Ты же не просто играешь с ней, не так ли? С Энди?

Я нахмурился.

— Последние несколько дней были для нее адом. Она так переживала из-за своего запястья. У нее завтра назначена встреча с врачом, она тебе говорила? — я покачал головой, и она продолжила. — Да. Они собираются сделать полную магнитно-резонансную томографию, и тогда она должна надеяться, что они одобрят ее для финальной игры. И это еще даже не половина дела, Фредди. Она едва ли может покинуть нашу квартиру без того, чтобы люди не попытались ее сфотографировать или обозвать. Даже девушки из нашей команды отвернулись от нее за последние несколько дней. — Я вздрогнул, и она крепче сжала мою руку. — Я не виню тебя, и даже не говорю тебе отступить или что-то в этом роде. Просто хочу знать. Хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и сказал, что ты не подвергаешь ее этому обстрелу ради забавы.

Она смотрела на меня с таким искренним отчаянием, что три маленьких слова вырвались прежде, чем я их полностью обдумал.

— Я люблю ее.

У нее отвисла челюсть. Она покачала головой и, заикаясь, пробормотала:

— Т-ты что?

Я вздохнул.

— Бекка, я люблю ее. Передай ей, пожалуйста, что я заходил. Пожалуйста?

— Конечно.

Я кивнул и отвернулся.

— Если это имеет значение, Фредди, — крикнула она мне в спину. — Я болею за вас двоих.

Глава 42

Энди

— Энди, нет ничего постыдного в том, чтобы вернуться домой и позаботиться о себе. Мы с твоим папой обзвонили всех и нашли лучшего специалиста по ортопедии запястий в стране — доктора Вайнберга. Он работал с обеими сестрами Уильямс!

— Я подумаю об этом, мама.

Я знала, что было ошибкой отвечать на ее звонок, пока я ждала, когда доктор осмотрит меня. Я сделала это специально, предполагая, что она будет хорошим отвлечением от мыслей о Фредди, но теперь я не была уверена, что предпочитаю: слушать, как моя мама говорит мне сдаться, или потерять себя в мыслях о беременной Кэролайн.

— Ты можешь улететь домой, а мы с папой можем забрать тебя из аэропорта. Ты можешь посмотреть финальную игру здесь, с нами.

Она в основном описывала мой худший кошмар и даже не осознавала этого.

— Мам. Я остаюсь в Рио. Я собираюсь сыграть в финале.

— Не думаю, что это умная идея, милая.

Я разозлилась на ее пренебрежение, но решила, что это было из-за невежества, а не из-за снисходительности. Она никогда не играла в футбол на олимпийском уровне. Она думала, что знает, как усердно я работала, чтобы добраться туда, где я была, но она не была внутри моего тела. Каждая поздняя ночная тренировка, каждая лишняя миля, каждое дополнительное повторение, каждая капля пота и крови, которые отдало мое тело, были бы напрасны, если бы я покинула Рио, не сыграв в финале. Футбол отнял у меня так много сил. Растяжения, ушибы, вывихи — не было ни одной части моего тела, которую футбол оставил бы нетронутой.

— Мама, сейчас придет доктор. Мне нужно идти.

Это была ложь, но это заставило ее повесить трубку. Она взяла с меня обещание позвонить ей после завершения встречи, но я знала, что не позвоню.

— Мисс Фостер.

Позади меня раздался тихий стук в дверь, и я обернулась, чтобы посмотреть через плечо, когда вошел доктор. Он держал мою карту подмышкой; внутри нее у него были мои МРТ — снимки и отчеты о травмах — все, что ему было нужно, чтобы навсегда уничтожить мои мечты.

— Как ты? — спросил он, взглянув на меня поверх очков в черной оправе после того, как сел в свое кожаное кресло.

Я положила запястье на колени и кивнула.

— Чувствую себя прекрасно.

— Я имел в виду, как у тебя дела, в целом. Твоя команда довольно хорошо сыграла в своей последней игре, — отметил он.

Во время нашей последней встречи он не утруждал себя светской беседой. Почему он делает это на этот раз?

Я пожала плечами.

— Я в порядке. И это было некрасиво, но победа есть победа.

Он кивнул.

— Верно. Ну, Лиза рассказала мне о вашей физиотерапии, и я взглянул на сегодняшнюю визуализацию. — Он указал на мое запястье. — Давай проведем быстрый осмотр, а затем мы сможем продолжить разговор.

Я приготовилась к этому моменту. Я знала, что он будет выполнять те же упражнения, что и на первом осмотре, и я приучила себя скрывать каждую эмоцию. Когда он надавил на мое запястье и спросил, больно ли, я покачала головой.

— Нет.

— Как насчет сейчас? — спросил он, осторожно вращая мое запястье по кругу.

Это не обязательно было ложью, когда я сказала ему, что это не больно. Неделей ранее то же самое движение вдохновило бы каждое ругательство, известное человеку. Теперь это была не более чем тупая боль — на мой взгляд, вполне управляемая.

— Ты понимаешь, что эта встреча была назначена для того, чтобы я мог дать вердикт по поводу твоего участия в финале через два дня?

Я кивнула.