Заблудшие

С такими тяжелыми мыслями и уснул. Тревогу сыграли еще до подъема. Оделся, получил оружие и теперь стоял с товарищами в строю на плацу, ожидая дальнейших приказов. Появился Ходаковский, как всегда выбритый и в наглаженной форме, и объявил, что из лагеря военнопленных совершила побег группа красноармейцев. Их «шуцманшафт» задействуют для прочесывания лесных массивов возле районного центра. Затем появились грузовики и «шума» начали погрузку. За ночь первый снежок растаял, и теперь дорога превратилась в две грязных колеи, из которых машинам было трудно выскочить. Не самое лучшее время выбрали парни для побега. Впрочем, и преследовать их тоже будет нелегко. Их роте определили участок леса и они, растянувшись в цепь, двинулись сквозь кусты и деревья. Парни, поеживаясь от утренней прохлады, старались держать между собой объявленную командирами дистанцию. Азарта, ни какого не было, было лишь желание выместить на беглецах злобу за то, что из-за них пришлось покидать теплую казарму, даже не позавтракав. Местами подрост так сильно вытянулся вверх, что приходилось буквально продираться сквозь пока еще не толстые его стволы. На правом фланге бухнули выстрелы, и по цепи прошла команда усилить бдительность. «Шуцманы» наткнулись на парочку беглецов, и теперь появилась уверенность, что они, настигнут и остальных. Ноги сами собой ускорили шаг. Чем быстрее выполнят задачу, тем быстрее вернуться в расположение батальона. Рядом идущий с Чижовым Зленко, подобрал с лесной подстилки солдатскую пилотку.

— Пан визе фельдфебель посмотрите, что я обнаружил! — поднял он вверх свою находку, привлекая внимание Бородая.

— Смотреть внимательно! Они где-то рядом, — предупредил подчиненных Степан. Впереди неожиданно появился овраг с крутыми склонами.

— Вот черт! — выругались шуцманы, соображая, как можно быстрее и легче, форсировать эту преграду. Кто-то нашел протоптанную зверями тропинку по более покатым склонам оврага. Полицаи сбились в кучу, чтобы перебраться на противоположную сторону.

— Чижов! — позвал к себе Григория их сержант.

— Проверь дно оврага, — приказал Степан.

Вот сука! — едва не выругался Гришка. Мало того, что глинистые склоны густо поросли кустарником, так еще и по самому дну оврага совсем недавно бежала вода, и теперь там стояла жижа, состоящая из воды, земли, листьев и веток. Кому была охота лезть в это болото? Не отправил же он туда своих дружков украинцев. Специально выбрал его.

— Там может спрятаться краснопузый. Посмотри все внимательно. Потом догонишь, — дал наставление Бородай. На лице своего начальника Гришка заметил легкую усмешку. Явно, этот гад, издевался над Чижовым.

— Слушаюсь, — буркнул рядовой и принялся совершать спуск, цепляясь руками за тонкие деревца. Сапоги заскользили по мокрой глине и Гришка, не удержавшись, плюхнулся на задницу и таким способом завершил свой маневр. На его ругань, сверху ответили смешком.

— Твою мать! — приговаривал шуцман, бредя по жиже под своды кустарника, обильно произраставшего по обе стороны оврага. Он на какое-то время умолк, обнаружив впереди себя следы чужой обуви. До него тут явно кто-то был. Гришка стащил с плеча трехлинейку. Из-под ствола поваленного дерева, торчал чей-то сапог. Гриша сделал по трясине несколько шагов, чтобы получше рассмотреть неизвестного. Сжавшись в комок, за стволом дерева лежал, закутавшись в солдатскую шинель человек. С густой мокрой шевелюрой, колючей щетиной на лице, с темными от грязи руками, это был один из тех, кого они разыскивали в этом лесу. Чижов хотел было открыть рот, чтобы объявить о своей находке, когда военнопленный тихим знакомым голосом произнес его имя.

— Гриша, это ты?

Чижов опустил винтовку. Он тоже узнал беглеца. Это был его старшина Саюн. Больше всего он боялся этой встречи и вот она произошла.

— Чижов, что там у тебя? Чего замолк? — продолжал контролировать его Бородай.

— Воды в сапоги набрал, — отозвался «шуцман».

— Никого не нашел? — интересовался Степан. Чижов посмотрел в глаза перепуганному Саюну.

— В овраге беглецов нет. Тут вообще никого нет, даже зайцев, — крикнул Гришка, проходя мимо старшины.

— Я тебя туда не за зайцами посылал, — возмутился сержант.

— Выползай и давай в строй, — прикрикнул Бородай. И тут снова раздался выстрел. Один, второй, третий. О парне все забыли, бросившись вперед. Чижов, чертыхаясь, стал карабкаться по глиняному отлогу наверх. Теперь подальше отойти от этого места, чтобы не привлекать внимание полицаев. Что он сейчас делал? — задавал себе вопрос Чижов. Это прямое нарушение приказа, за которое его могут расстрелять. Почему он это делает? На чьей он стороне? Если с еврейской девушкой сработало чувство собственного самосохранения, то почему оно дало сбой сейчас? А как он мог поступить иначе? Сдать Саюна своим товарищам по батальону? Он прекрасно помнил, как старшина достал для него сапоги, как они ели с одного котелка и укрывались одной шинелью. Эта служба на немцев превращает людей в зверей, но он еще не совсем очерствел душой и помнит, что такое добро.