Заблудшие

Мероприятия в лесу завершились к обеду. Практически всех военнопленных удалось поймать. В лагерь никого не возвращали. Их расстреляли на месте, прикрыв тела ветками и прошлогодней листвой. Над незадачливым Чижовым потешались парни из его отделения, он делал вид, что обижается на эти смешки, а сам был рад, что благодаря ему остался жив Саюн. Дойдет он до своих, или нет, неважно. Главное, что Гриша, не запятнал свою душу новым преступлением. Глину проще смыть с формы, чем грязь с души.

В связи с продолжением военных действий на Восточном и Западном фронтах Германии требовались рабочие руки, и Рейхскомиссариат Украина спустил соответствующие планы на места. Районные и волостные управы активно занимались пропагандой добровольной вербовки граждан на работу в Третий Рейх, но если добровольцев не хватало, приходилось применять и насильственные действия. Одной из задач очередной облавы была не только арест подозрительных лиц, но и формирование трудовых отрядов для отправки в Германию. Батальон «шуцманшафта» окружил центр города, и теперь осуществлял проверку документов, проводя соответствующую фильтрацию граждан. Чижова с Игнатовым и еще несколькими парнями поставили в узкий проулок, через который могли прошмыгнуть горожане из окруженной полицаями торговой площади. Когда началась полноценная облава, то здесь появились покупатели с рынка, которые не желали встречаться с «шуцманами». На Гришку выскочила молодая женщина в поношенном зимнем пальтишке, с теплым платком на голове. В руках она держала авоську с продуктами.

— Стоять! Документы, — потребовал Чижов. Женщина испуганно полезла во внутренний карман пальто. Григорий заглянул в документы.

— Валентина Стружук, — прочитал он.

Федор одобрительно кивнул.

— Эта подходит. Давай в сторону, — подтолкнул Игнатов прохожую к нескольким человекам, которых держали под прицелом полицаи.

— Господи, меня — то за что? — залепетала она.

— В Германию поедешь на работу, — не стал Игнатов скрывать целей задержания.

— В Германию? — всхлипнула она.

— Мне нельзя в Германию, у меня детки дома остались.

— У всех дети. Отходи, — не стал ее слушать Федя.

— Родненькие, не губите! Как же они без меня? Пропадут ведь — заплакала женщина.

— Отец позаботится, — не хотел ничего слышать полицай.

— Нет у меня мужа. Сама я живу.

— Отходи, кому говорят! — толкнул ее Игнатов. Она зарыдала еще громче. Чижов закрыл ее документы и протянул задержанной.

— Свободна.

Игнатов не понял такого поведения товарища.

— Ты чего Чиж? Она нам подходит.

— У нее дети, — ответил Гриша.

— Какие дети? Кому ты веришь? — возмущался Федор.

— И у меня дети есть, — ухватился за такую возможность освободиться один из задержанных.

— Заткнись! — прикрикнул на него Федя.

— Гриша, подумай! Лейтенант не поймет твоего жеста. Нам дали, какое задание? — пытался вразумить его Игнатов.

— Федор, почему ты такой бездушный? Если у нее малые дети, то кому они будут нужны без матери? — задал резонный вопрос Чижов.

— Вот именно, что если. Сегодня ты пожалеешь ее, а кто пожалеет нас? — возмущался дружок.

— Ты на меня донесешь Ходаковскому? — прямо спросил Чижов.

— Зачем? Я за тебя в ответе. Думай сам, что делаешь! — взывал товарищ к его голосу разума.

— Иди отсюда Валентина, — отдал Гришка документы женщине, запомнив ее имя.

Она вытерла рукавом заплаканные глаза, не веря в свою удачу. Валентина бегом пустилась по проулку, стараясь поскорее скрыться от глаз полицаев. Игнатов недовольно покачал головой.

— Теперь Гриша, я буду проверять документы, а ты постой в сторонке, — принял решение Федор.

Григорий не совсем доверял Игнатову и подсознательно ожидал, что Федор расскажет о его поступке Ходаковскому. Когда его вызвали к командиру роты, сердечко неприятно защемило. Он постучал в дверь канцелярии и, получив разрешение, шагнул в помещение.

— А, Чижов, проходи, — встретил его ротный, тоже из бывших командиров Красной Армии. Спиной к Гришке наклонившись к столу, стоял командир батальона.

— Точно, сдал, — мелькнула в его голове не хорошая догадка. Ходаковский повернулся в его сторону и загадочно улыбнулся. Теперь точно ничего хорошего не жди, — помялся с ноги на ногу рядовой.

— Если мне не изменяет память, то ты говорил, что пулеметчик? — задал вопрос Ходаковский. Только теперь Чижов заметил на столе у ротного ДП-27.

— Фу! — отлегло у Григория от сердца.

— Так точно! — соврал мужчина. Пулеметчиком он стал по воле Близнюка, а не по воинской специальности.

— С таким работал? — кивнул лейтенант в сторону «дегтярева».

— Нет, но я разберусь, — обещал шуцман.

— Это хорошо, — довольно произнес лейтенант.

— Забирай его, — кивнул Ходаковский на пулемет, три запасных диска и инструменты, которые лежали на столе.