Заблудшие

— Где муж спрашиваю? В партизаны ушел? — внезапно заорал Григорий, чем напугал женщину. Он перевернул стол, с таким расчетом, чтобы столешница скрыла под собой вход в подполье. Затем разбросал по комнате подушки и матрас с кровати, и побил посуду. Крестьянка присела в угол, не понимая, что случилось с полицаем. В дом вошли Селютин и Абдулла.

— Ты чего тут разбушевался? — усмехнулся ефрейтор.

— Муженек к партизанам сбежал, — ответил Чижов, изображая на лице лютое негодование. Хозяйка попыталась что-то сказать в оправдание, но ее никто слушать не стал.

— И больше никого нет? — задал контрольный вопрос командир отделения.

— Никого, — без всякого колебания произнес Чижов. Он понимал, что крестьянка обречена на смерть, но еще можно было спасти ее дочку, поэтому и решился на обман.

— Забирайте бабу, и пошли, — приказал Селютин. Абдулла вытащил во двор истерично кричащую женщину. Местных жителей сгоняли в центр села в колхозный амбар. Полицейские прикладами затолкали внутрь всех попавшихся карателям жителей деревни. Григорий стоял в оцеплении и наблюдал, как их ротный докладывает что-то немецкому офицеру, который руководил операцией. Что же дальше? Как поведет себя немец? Откуда Селютин взял, что все жители будут уничтожены? Но, когда в руках немецких солдат и самых рьяных шуцманов появились факела, стало все на свои места. Смотреть на горящий амбар, а тем более слушать крики селян смогли не все. Чижов удалился к грузовикам и там его стошнило. Он понимал, что война не обходилась без потерь мирных жителей, но это было совсем другое. Он ни как не мог осмыслить, откуда взялась такая жестокость? Вот хотя бы взять того же Селютина? Сам из столицы, образованный, современный, а радуется этому сожжению невинных людей, словно инквизитор уничтожению еретиков. И снова в его мозг закралась мысль, что он попал не туда и ему совсем не по пути с ребятами Ходаковского. Но, что можно предпринять в таком случае? Перейти на сторону партизан? Простят ли ему предательство Родины и участие в расстреле евреев? Наверное, нет. Их немецкие кураторы постоянно доводили до них информацию о зверствах партизан по отношению к солдатам Германии и их помощникам. Методы у лесных мстителей не многим отличались от карателей, по крайней мере, так говорили инструкторы. Проверять эти слухи на собственной шкуре не сильно хотелось. Да и победоносное шествие немецкой армии по территории Советского Союза говорило о том, что война скоро закончится и больше не останется силы способной противостоять вермахту.

Гриша изверг из себя очередную порцию блевотины и тут его сочувственно похлопали по спине.

— Слабак ты, Чижов. Зря тебя взял Ходаковский в наш батальон. Ненадежный ты воин. Чувствует мое сердце, что подведешь ты нас, — стоял рядом с ним Бородай.

— Вон, как расчувствовался за партизанскими семьями. Ты разве не слышал, как эти звери кастрировали наших парней попавших в засаду? — потребовал ответа Степан. Об этой истории знали все в батальоне. Если судить по действиям вспомогательной полиции к мирному населению, то это была заслуженная кара. Эта улыбающаяся тварь, изнасиловала и его Стешу, и будь он на месте лесных мстителей, то поступил бы наверное так-же. Об этом вслух естественно не сказал, но подумал.

— Это у меня не от сочувствия, а просто пищевое отравление, — соврал Гриша, но в его ложь никто не поверил. Деревню оставили целой. Толи времени на уничтожение не было, а может просто спешили и не стали тратить время зря. Вот теперь Гриня задумался, как к ним отнесутся партизаны, когда девчужка выберется из подполья и расскажет в лесу, что батальон сотворил с мирными жителями? Судя по лицам сослуживцев сидящих с ним на одной лавке в грузовике, они особых угрызений совести не чувствовали, а может, просто старательно скрывали свои эмоции. Затем была еще одна деревня, но здесь обошлось без массовых казней. Часть батальона двинулась дальше, а их взвод и подразделение немцев остались в населенном пункте. Судя по всему, им придется здесь ночевать. Полицаи и солдаты Ваффен СС разбрелись по домам. Игнатов раздобыл бутылку самогонки, хороший кусок сала и когда хозяйка дома наварила им картошки, они устроили небольшое застолье. Выпить Чижову не мешало, чтобы утопить в спиртном все свои переживания и тревоги. Нормально посидеть не дал Селютин, принесла же его нелегкая. Ефрейтор назначил парней из компании Чижова в караул, а самого Гришку трогать не стал, учитывая его нетрезвое состояние. Григорий беззаботно уснул на широкой лавке, прижавшись боком к теплой русской печке. Проснулся от позывов организма к малой нужде. Начинало сереть, и было достаточно прохладно. Григорий пробежался до уборной и, сбросив лишнюю жидкость из организма, зажмурился от удовольствия. Открыл глаза от знакомого свиста. Доли секунды и в стене туалета образовалось отверстие, как раз на уровне его головы. Звук выстрела донесся с некоторым опозданием.