Заблудшие

— Чего ты к моей бабе пристал? — встревожился Дмитрий.

— Не твоя это баба и ты не тот за кого себя выдаешь. Резник говоришь? — обратился Гриша к Марусе, кивая в сторону якобы ее мужа.

— Видели мы его работу в "Парослях". Только там тебя «мясником» называли. Ты малых деток топором рубил. Никого не щадил.

От этих слов Дмитро поменялся в лице. Рядом сидящие полицейские удивленно смотрели на мужчину.

— Да что он такое говорит? Наверное, путает с кем-то? — заволновался мужик.

— А сейчас мы и проверим. Ведите его к старосте, там и узнаем, муж он Марусе или нет.

Дмитрий рванулся к лежащему на столе ножу, но Игнатов был начеку и перехватил его руку. Тут шуцманы навалились на крестьянина и скрутили его.

— Что это за хозяин, если на него лает дворовой пес? Может, скажешь, как кличка вашей коровы? Ты же тут хозяин. Или забыл, а может, и не знал вовсе?

— Красуня, — выдавил из себя мужик.

— Ни какая она не Красуня, а Зорька. Смотри Федя, все приметы перечисленные стариком сходятся. Высокий, темноволосый, не хватает пальца на руке и самое главное, что забойщик. Вот только вместо скотины на людей перешел, — был доволен своим расследованием полицай.

— Тащите его к старосте, — скомандовал Чижов.

В центре села у бронетранспортера стоял унтерштурмфюрер Дитрих, который наблюдал за действиями подчиненных ему людей.

— Это кто такой? — через переводчика спросил офицер у парней, доставивших к нему задержанного Дмитрия.

— Это тот человек, который устроил резню в поселении Паросли, — доложил Григорий.

— Партизан? — с акцентом поинтересовался Дитрих у следователя шуцманшафта, который стоял неподалеку.

— Это не партизаны совершили нападение, — осмелился высказать свое мнение Чижов.

— Что ты понимаешь? — возмутился следователь.

— У меня тут собраны все доказательства, — кивнул «бухгалтер» на папку, которую держал подмышкой.

— А кто? — хотел немецкий офицер услышать версию ефрейтора.

— ОУН-УПА, — выдвинул обвинения националистам Чижов. «Бухгалтер» собирался что-то возразить, но Дитрих не стал его слушать.

— Это уже третий, кого мы здесь поймали, — шепнули Гришке полицейские, стоящие рядом с ним.

— У господина следователя есть показания свидетеля, с описанием человека принимавшего участие в нападении. Они полностью соответствуют нашему задержанному. Он сам забойщик и среди пострадавших имел кличку «Мясник». Вот только «Мясник» никогда не был партизаном, а имел связи с украинскими националистами, — продолжал разоблачать Дмитрия шуцман.

— Das ist god, — похвалил «шума» немецкий офицер. Через переводчика добавил: «Разберемся в Сарнах. Заприте всех арестованных в сарай и выставьте охрану».

— Чего ты лезешь? — зашипел на ефрейтора следователь.

— Твой дед поляк и специально решил опорочить достойных людей.

— Те, кто убивает женщин и детей не имеют достоинства, — ответил Чижов.

— Ты это немцам скажи. Сам, что никого не убивал? — злился «бухгалтер».

— А, что ты за ОУНовцев так переживаешь? Может, сам такой? — не испугался недовольства следователя ефрейтор.

— Смотри Григорий, не накличь на себя беды, — предупредил его следователь.

— А чего ты его пугаешь? Может, следует шепнуть кому надо, за кого ты тут так переживаешь? — вступился за товарища Игнатов.

— Ты бы заткнулся Федя, — огрызнулся «бухгалтер».

— Я то заткнусь. Мне просто интересно, показания деда в твоей папочке имеются или ты их выбросил? Не по твоему ли приказу Зленко так охаживал старика? Вы смотрю, тут все уже порешали и виновных назначили. Вы бы пан следователь, о своей шкуре подумали. Видать немцы не всех националистов из батальона вычистили. Они ведь могут и еще раз вернуться, — теперь уже сам перешел на угрозы Игнатов.

— Поживем, увидим, — не стал вступать в перебранку «бухгалтер».

Немцы и приданные в их распоряжение «шума» расположились на ночлег в селе Малая Мельница, чтобы продолжить свое движение на следующее утро. Парни из отделения Чижова, вернулись в хату Маруси, чтобы допить начатый бутыль самогона, и разместиться заодно на ночлег. Завершив трапезу, попадали на полу, не раздеваясь. Кто-то ворочался во сне, кто-то храпел, и эти звуки мешали Чижову уснуть. Тут еще Федька вышел по малой нужде, громко хлопнув дверью. В общем, не спалось Чижову. Игнатов после возвращения в дом, что-то недовольно бурчал. Ни как не находя себе подходящего места. Где-то за полночь принялся истошно лаять хозяйский пес. Это уже был перебор. Нервный от бессонницы Гришка поднялся, чтобы посмотреть на кого, так разрывается собака. В окно он увидел как по улице пробежала одна человеческая фигура, а за ней вторая. Люди передвигались с таким расчетом, чтобы их не заметили. Такое не могло не насторожить. Федька тоже проснулся.

— Что там Гриша? — спросил товарищ у дружка, прильнувшего к окну.

— Не пойму я что-то, — не мог Григорий объяснить Федору причину своего волнения. Игнатов не поленился подняться.

— Вроде как наши, — определил Федя принадлежность к своему батальону еще одного парня пробежавшего за окном.

— Куда они все бегут? Что-то здесь не так. Эй, просыпаемся, — толкнул Игнатов ногой ближайшего спящего полицейского.