Заблудшие души (сборник)

– Это у мужчин. У женщин все иначе. Женщины более эмоциональны и глупы. У мужчин любовь заканчивается в конце второго акта, а порой не начинается вообще. Мужчины созданы для того, чтобы зарабатывать деньги, а не заниматься чувствами. Они, по-видимому, вполне довольны этой ролью. Если бы Шекспир жил в наше время, он бы переделал Ромео и Джульетту на современный лад.

– У тебя есть представление, как бы это выглядело?

– Есть. Ромео был бы главный бухгалтер, а Джульетта – бедная художница. Умерла бы только Джульета. Ромео получил бы выговор по партийной линии и потом повышение по работе.

– А у тебя? Много чувств связано с любовью?

– Много. Они на меня наплывают, когда я встречаюсь с мужчиной, и покидают меня, когда я с ним прощаюсь. Поэтому мои чувства всегда новые и в душе моей вечная весна. Кстати, вот мой дом. Не провожай меня дальше. Созвонимся на неделе. Прощай. – Она холодно поцеловала Игоря и грациозно зашагала прочь, оставив его одного на перекрестке.

В течение нескольких дней Игорь несколько раз пытался подкараулить Настю у глашиного дома, но без успеха. Не выходила она ни по утрам, ни по вечерам. Разговаривать с Глашей он не пытался; было бесполезно. А время шло, и вскоре новые заботы и встречи закрутили его, и вся история с Настей стала отходить в прошлое. Наступила зима с ее новогодними пьяными компаниями, холодом и долгими вечерами. В один из них раздался звонок и в трубке послышался голос Насти.

– Извини, что я тебя беспокою, – заговорила она ровным голосом, как взрослая женщина, хорошо владеющая собой. – Мне нужно тебя предупредить. Помнишь Петра? Он все еще здесь. Он совсем сошел с ума: только и бредит тем, чтобы тебя убить.

– За что? – спросил Игорь, и прежний страх перед рыжим страшилой вернулся к нему. – Что я ему сделал?

– Можешь ты уехать на время? – спросила Настя. – Я тебя очень прошу.

– Я поговорю на работе. Вообще-то, такая возможность есть. В Москве нужно налаживать автоматическую линию. Что, это так серьезно? Может, мне использовать мои связи? Его быстро поставят на место.

– Ох, только не это, – испугалась Настя. – Попробуй просто уехать. Так будет лучше.

– Ты что, вышла за него замуж?

– Не важно. Так ты постараешься?

– Постараюсь. – Игорь хотел продолжить разговор, но она повесила трубку.

И он постарался. Его отправили в Москву на несколько месяцев, где он стал уже забывать Настю, ее предупреждение и возможную опасность. Но вот, однажды осенью, случай напомнил о ней, о легком романе с деревенской девушкой и угрозах Петра. Позвонил Федор, как всегда в хорошем настроении. Игорь любил его звонки: это всегда значило приглашение на вечеринку, или неожиданные сборища, с красивыми, легкомысленными женщинами и богемным, веселящим душу трепом.

– Сегодня вечером состоится событие, – громко вещал Федор в трубку, – которое будет поворотным в поэзии России. Не веришь? Приходи в дом работников искусств, в кафе. Там будет вечер поэзии. И я буду выступать. Уж если меня не печатают, то, по крайней мере, будут слушать. Выступят и другие поэты, конечно. Но ведь нужен же мне какой-то фон?

Игорь пришел в кафе когда почти все места были заняты и зал гудел от возбужденных разговоров и всплесков смеха. Ему удалось найти место, где компания молодых мужчин и женщин обменивалась стихами и кокетливыми взглядами. Один поэт особенно усердствовал. Он смотрел буравящим взглядом на миловидную брюнетку, страстно сжимал кулаки и выкрикивал рифмы про тугое женское тело, обладающее магическими флюидами, которые согревают даже в стужу. Когда он закончил декламировать, Игорь небрежно заметил – На эту тему писал Пушкин, но гораздо лаконичнее.

– Что же он писал? – презрительно спросил страстный поэт. Игорь процитировал наизусть:

Когда под соболем, согрета и свежа
Она вам руку жмет, пылая и дрожа.

Брюнетка вдруг повернулась к Игорю всем телом и театрально хлопая тяжело накрашенными ресницами спросила – Вы тоже пишете стихи?

– Нет, – коротко ответил Игорь. Он заметил Бэлу вдалеке и стал пытаться взглядом привлечь ее внимание. Сегодня она выглядела в высшей степени соблазнительно. Но Белла, казалось, ничего вокруг не замечала, целиком занятая своим соседом, по всей вероятности актером. Уж очень был он красив, мужественный, с гордой осанкой и властным, презрительным взглядом.

– Кто же вы по профессии? – не унималась брюнетка.

– Я инженер, – ответил Игорь.

– Инженер! – разочарованно воскликнула брюнетка. – Как это прозаично. Посвятить свою жизнь трубкам и гайкам. Мой брат учился на строительном факультете. Все мои подруги приветствовали его движением, как будто тянули вниз ручку сливного бачка в туалете.

– У вас был унитаз старой конструкции, – определил Игорь и компания за столом приветствовала его замечание улыбками. – Не всем же быть поэтами, – продолжал он. – Для этого нужно обладать талантом, которого у нас с вами, простых смертных, нет. – Брюнетка смерила его осуждающим и надменным взглядом.