Заблудшие души (сборник)

Окно в доме было освещено изнутри. Катя, конечно, не спит и ждет его. Она открыла дверь сразу же, при первом стуке, как будто караулила его приход.

– Что с тобой? – встревоженно спросила она, внимательно его оглядывая. Губы ее затряслись и она сжала его голову в своих ладонях.

– Что с тобой? – плача повторила она. – Отвечай!

Николай безразлично махнул рукой, устало повалился на кровать и задрал штанину.

– Гляди, что сделали со мной, паскуды, – безучастно сказал он. Катя сжала руки над головой, закричала жалобно. Она склонилась над ним, пытаясь рассмотреть пораженные места.

– Что же это такое? – закричала она сквозь рыдания. – Что это такое? А? Чем это сделали?

– Кончай кричать, – безучастно сказал Николай. – Ты лучше вот что сделай. Погаси свет, и открой форточку.

– Зачем?

– Делай, что тебе говорят, потом объясню, – раздраженно сказал он. Катя послушно выключила свет и открыла форточку, беспрерывно всхлипывая.

– Зачем тебе нужно свет потушить?

– Там эта стерва, Люська, поет. Слышишь? Нужно подождать, пока эта сука пропоется и пойдёт трахаться с кем нибудь. Это она меня заложила. Если-б не она, все бы обошлось.

– А как она знала?

– Да я тут ее у Генки застал. Передал от Лехи, что он велит ей деньги отдать. Ну и сказал, что могу передать сен-ни. Она, видать, и заложила.

– А для чего тебе нужно дождать, чтобы она ушла?

– Нужно на генкиной машине подъехать, чтобы Вадиму письмо передать. Где письмо то?

– Передать? Сегодня? – в ужасе вскрикнула Катя.

– Конечно, сегодня, – спокойно ответил Николай. – А когда же еще? Сегодня они все уже спать пошли. Никто ни за кем сегодня уж следить не будет. Сегодня самый случай передать, другого может не представится. Давай письмо.

– Ты уверен? – плача спросила Катя, протягивая ему конверт. Куда ты в таком виде поедешь? Давай, я с тобой поеду.

– Не. Рисковать, так одному. А у тебя там в животе еще кто-то есть. Да ты не плачь, Кать. Все образуется. Вот увидишь. Дай мне только другую рубаху, а то эта вся в крови. Да не реви ты, как белуга, ну! И так тошно.

Николай поднялся и стал молча переодевать рубаху. На улице смолк аккордеон и с ним и люскина песня. Мимо окон прошла веселящаяся компания, что то возбужденно обсуждая.

– Я пошел, Кать. Приду и все расскажу. Да ты не волнуйся, ну, и не серчай.

– Не нужна я тебе, – продолжала всхлипывать Катя. – Чужие люди тебе дороже, чем я и твой ребенок.

– Не понимаешь ты ничего. Не могу я иначе. Нельзя иначе, понимаешь? Ну, да что тебе объяснять. Ладно, приеду назад, поговорим.

Николай вышел из дома и огляделся. Улица была пуста и свет во всех окнах погас. Он бесшумно подошел к генкиной трехтонке, еще раз огляделся, открыл дверь, сел за руль, включил мотор и, превозмогая тошноту и слабость, тронулся в путь. В тяжелом, полуобморочном состоянии он добрался до города, остановился у ближайшего телефонного автомата и позвонил. На третий звонок трубка щелкнула и сонный мужской голос тревожно произнес – Алло.

– Надо встретиться сен-ни – сказал Николай и посмотрел на часы. Два часа ночи. До стройки еще езды минут двадцать.

– Давай, – коротко ответил Вадим.

– Я приеду к тебе часов в семь утра, чтобы на работу после успеть. Потолковать надо.

– Хорошо, приходи – согласился Вадим и положил трубку.

Николай снова сел в машину и, мотая головой из стороны в сторону, чтобы не заснуть, поехал на стройку. На улицах не было ни прохожих, ни машин. Это было время крепкого сна и даже самые отчаянные гуляки уже успокоились и расползлись по домам. Николай остановил машину недалеко от места встречи и вышел, превозмогая слабость. Луна ярко освещала заброшенную стройку, отбрасывая странные, ночные тени. В зловещей тишине далеко разносился звук его шагов, но тут уж ничего нельзя было поделать; как осторожно ни ступай, а гравий и щебенка все равно шуршат и кряхтят под ногами. Николай зашел в недостроенный подъезд, на ощупь добрался до комнаты под лестницей и, найдя скамейку, сел и тут же заснул, несмотря на чесучую боль в ногах и зуд на спине. Очнулся он при звуке шагов и открыл глаза. Кто то спускался вниз, освещая фонарем дорогу. Яркий свет ударил его по глазам и Николай зажмурился, прикрываясь ладонью. Желтый луч метнулся в сторону и уперся в потолок. В его отраженном свете Николай увидел Вадима и Марину.

– Что с тобой? – тревожно спросила Марина, напряженно вглядываясь в полутьму. И, не дождавшись ответа, нетерпеливо повторила – Что с тобой, Николай? Отвечай!

Николай достал из-за пазухи конверт и протянул в темноту.

– Сначала прочти это и сожги, а потом поговорим, – хрипло сказал он. Вадим взял конверт, торопливо, неловко разорвал его, развернул письмо и направил на него лучь фонаря. Письмо, как видно, было очень коротким, потому что Вадим тут же достал спички и поджег бумагу.

– Так я и предполагал, – пробормотал он. – Машинка у его матери, он указал, где. Нужно завтра же навестить ее под каким-нибудь предлогом и украсть машинку.

– Что с тобой, Николай? – снова повторила Марина, направив на него свет фонаря. Николай задрал штанины до колен, обнажив ноги в язвах. Марина вскрикнула.