Заблудшие души (сборник)

– Вот и водка пришла, – провозгласил он торжественно, поставив со стуком очередную бутылку, а потом сел за стол и стал деловито разливать по стаканам драгоценную влагу, всем поровну, с точностью опытного аптекаря. Мужчины молча наблюдали за ним, ревниво оценивая количество в каждом стакане.

– Давайте выпьем, наконец, за спасение души, – предложил Федор, закончив ответственную работу. – Кстати, Василий, – обратился он к егерю, – там, возле дома, этот рыжий парень ходит. Интересовался, когда мы уедем.

– Ты не обращай внимания, – посоветовал егерь. – Смурной он. За Настенькой, однако, ходит, как тень. Хороший он парень, да не для него она. Она, наверное, найдет свое счастье далеко отсюда. – В этот момент вошла Настя и снова села за стол.

– Что это ты обо мне говорил, папа? – спросила она, и украдкой посмотрела на Игоря. Он поймал ее взгляд и опять у него подпрыгнуло сердце. Ее глаза блестели от возбуждения.

– Мы о Петре говорили, – вмешался Игорь. – Хороший он бы был тебе муж? – Настя зарделась, но быстро овладела собой.

– Хороший, – неожиданно сказала она, глядя на Игоря с вызовом и упреком. – Только я за него не пойду.

– Он здоров, как медведь, – сказал Сергей. – Страшно с таким жить. Такой и зашибить может.

– Не меня, – уверенно сказала Настя. – Я его вперед побью, если захочу. Он меня и пальцем не тронет. – Настя гордо, с юношеским задором осмотрела сидящих, снова встретилась с Игорем взглядом своих голубых, волшебных глаз и плавно опустила вниз ресницы. Савва, мудрый, все замечающий Савва, перевел взгляд с нее на Игоря, улыбнулся, сделал глубокую затяжку и выпустил несколько колец из дыма, внимательно наблюдая как они теряют форму и тают, улетая вдаль. Игорю даже показалось, что Савва ему подмигнул. «Сволочь, этот Савва», подумал он раздраженно.

Игорь приходил в восторг от внимания женщин. Его студенческие годы прошли в легких романах, коротких и чувственных связях со студентками и знакомствах на вечеринках. Он научился читать женское согласие в их взгляде, походке и речи. Если какая дурочка и влюблялась в него серьезно, то дальше горьких слез последней встречи дело не заходило. Игорь никогда не терял голову и предусмотрительно предохранялся от последствий любви; от беременности, претензий, болезней и других опасностей, которые так хорошо описаны в художественной и специальной медицинской литературе. Настя не была похожа ни на одну из его мимолетных подруг. Она была не опытна ни в любви, ни в флирте. В ее глазах был интерес, но не было согласия. В ее глазах был восторг юности и восхищение, но не было выражения мягкости и податливости, которые часто предшествуют легкой победе. Не было, в сущности, никакой возможности завязать роман с этой девушкой из таежной глуши, окруженной опасным и строгим вниманием. И не было сил оторвать от нее глаз. На нее поглядывали все: и аскет Савва, и женатый Сергей, и, конечно, пламенеющий от женской красоты Федор. Егерь снисходительно улыбался иногда, но делал вид, что ничего не замечает.

Игорь вначале ревниво следил за Настей, пытаясь понять, нравится ли ей Федор. Потом ему стало это почти безразлично, как, впрочем, все, что вокруг происходило. Он чувствовал себя скверно. Очевидно поднималась температура, водка не помогла, а лекарств в этой глуши наверняка не найдешь. Что если он не сможет завтра отправиться в путь со всеми?

– Я, пожалуй, пойду, лягу, – сказал он, прерывая оживленный разговор. – Что то мне не хорошо. Устал, наверное.

– Ты, может, заболел? – предположила Настя. – Давай, иди, ложись, а я сейчас градусник принесу, температуру смеряю.

Игорь прошел в отведенную ему каморку где лавка, расположенная под окном, занимала почти все пространство. Оставался только узкий проход в кладовку, но зато лавка было широкая, было где разместится. Настя постелила на ней для него какой-то тюфяк и подушку, и он с удовольствием растянулся на жестковатой постели. Все равно лучше, чем в спальнике в палатке. Настя бесшумно вошла, прикрыла за собой дверь и протянула ему термометр.

– Поставь, – тихо приказала она. – Нужно смерить температуру. Я тебя вылечу. – Игорь послушно зажал термометр под рукой.

– Спасибо, Настенька. Расскажи мне что-нибудь о себе.

– А что обо мне рассказывать? У нас тут ничего не происходит. Скучная у нас жизнь. А вот есть такие, которым нравится. Мой отец, например, любит эти края. Петр тоже.

– Я заметил, что Петр хромает. Отчего это?

– Он на медведя раз пошел, да ружье не выстрелило. Порох, видимо, отсырел. Он было бежать, чтобы на ходу ружье перезарядить, да нога между двух деревьев лежачих застряла, ну он и сломал ногу. Его друг подоспел, застрелил медведя, когда тот уже на Петра напал. Ну, а нога худо срослась. У нас ведь некому лечить здесь от таких-то увечий. Его потому и в армию не взяли.

– А для чего ему надо было на медведя идти? У вас и так все есть от других зверей.

– Любят наши мужики охоту. Все какое ни есть, а развлечение. Я с папой ходила несколько раз, а потом перестала. Мне всех их жалко, зверей, не могу их убивать. Они тоже свой разум имеют.