Заблудший ангел

Белый Медведь сделал им знак приблизиться. Подойдя ближе, гости изумились еще больше. Пели не юноши. Пела скала! Как объяснил старик, эта мелодия действовала как волна, возникающая неведомым образом с равными интервалами.

— Это юноши, обладающие особым даром, мистер Боллинджер, — объяснил Белый Медведь. — Они только слушают камень. Если мелодия претерпит хоть малейшее изменение, они сразу же поставят меня в известность.

Эндрю был ошарашен. «Природа не может вести себя подобным образом», — подумал он.

— Ну, теперь вы верите мне, губернатор? — Белый Медведь лучился довольством. — Камень уже больше недели говорит с нами.

«Говорит с ними?»

Астрофизик с любопытством подошел к этому обломку стекла, раздвинул слушавших камень юношей и осторожно дотронулся до его поверхности. Затем с одобрения индейского вождя поднес его к губам. Никто не возражал, и даже сама эта штука, продолжавшая «петь», не обращая внимания на его присутствие. Хопи позволили гостям брать камень в руки, взвешивать его, обмерять и даже подносить к лицу или стучать по нему костяшками пальцев. Этот осмотр — порой слегка грубоватый — длился почти полчаса. И за все это время гудение не прекращалось ни на секунду. Сколько бы они ни вертели и ни крутили камень, ничто не давало повода предположить, что перед ними находится нечто отличное от цельного куска инертной материи. Это никак не могло быть прибором. Оно не располагало ни источником питания, ни акустическими приспособлениями. Оно не было ни грибом, ни куском металла, ни чем-то иным, способным подавать сигнал. И тем не менее оно это делало.

Сидя рядом с достопочтенным Белым Медведем, уже покинув тайник, они довольно долгое время обсуждали увиденное. Беседа растянулась, она длилась почти два часа, породив больше вопросов, чем ответов.

— Этот сигнал — разговор, который камень поддерживает с богами, — произнес старик в некий момент.

— А вы понимаете этот разговор?

Вождь хопи взглянул на Боллинджера, словно сжалившись над его невежеством:

— Естественно. Все потомки моего рода понимают этот язык.

— И о чем он говорит?

— Он рассказывает о дне конца света.

— Правда? Сообщает конкретную дату? — подскочил Кастл.

— Это так, губернатор. Снова и снова. Но оракул не использует привычного вам календаря. В безграничной Вселенной время измеряется не оборотами Земли вокруг нашей маленькой звезды. Вы должны понять это.

— И что за время используется?

— Время Солнца, сэр.

— Бог мой, Роджер! С тех пор прошло лет двадцать! — энергично запротестовал Эндрю Боллинджер на другом конце телефонного провода. — Мне даже кажется, что лучше бы и не вспоминать…

— Ты никогда больше не возвращался к этой теме? Скажи, что же ты тогда за ученый!

Боллинджер с очевидным неудовольствием отреагировал на сарказм своего друга:

— Все, что мне известно, Роджер, — это то, что в те дни Солнце решило как следует попугать нас электромагнитной бурей. Нечто вроде урагана «Катрина»,[33] только в плазменном варианте. Может, ты и не помнишь, но в моей памяти эта дата запечатлелась навеки. Тринадцатого марта тысяча девятьсот восемьдесят девятого года в Америке происходили странные вещи. В Сан-Франциско автоматические двери гаражей в пригородах начали сами по себе подниматься и опускаться, как в фильме «Полтергейст». Половина наших спутников вышла из строя из-за сбоя программы, и даже космический челнок «Дискавери» не смог вернуться на Землю, потому что все датчики уровня водорода сошли с ума. А знаешь, что было самое потрясающее?

Кастл потерял дар речи.

— Электросеть Квебека полностью накрылась! Двадцать одна тысяча пятьсот мегаватт куда-то к черту подевались за девяносто секунд! Половина Канады провела девять часов без света, а ремонт повреждений занял несколько месяцев. Когда я, вернувшись после нашей экскурсии, узнал о случившемся кошмаре, мне показалось почти нормальным, что тот булыжник пел…

— Ты никогда мне про это не говорил.

— А ты никогда меня не спрашивал, Роджер. Ты вернулся к своим делам, и мы долго не виделись. Ты был слишком занят.

Президент почел за благо не заметить скрытого упрека в словах своего друга.

— Дело в том, что сейчас с такими камнями, как у Белого Медведя, связаны судьбы людей, — произнес он. — Эти камни испускают сигнал, способный помочь нам предсказывать подобные катастрофы. Моя команда уже выяснила, что эти сигналы увеличивают свою мощность по экспоненте и могут достигать даже открытого космоса, но мы не понимаем, что означает это поведение.

Астрофизик не отвечал.

— Не знаю, что ты обо всем этом думаешь, Энди, — продолжал президент, — но я скажу, как это видится мне. Если этот чертов камень… — он заколебался, — является своего рода передатчиком, призванным предупредить о чем-то инопланетную цивилизацию? Допустим, он выявил какое-то изменение в земном магнетизме и начал сообщать им об этом? Своего рода призыв о помощи или что-то в этом духе… Как тебе кажется, в этом есть смысл?