Читаем Заблуждение велосипеда полностью

Батюшка щурится на солнце.

– А быстро все, правда? – спрашивает он.

– Что – быстро?

– Вообще, все. У меня уже внук.

– Да ну?!

– Да. От Васи.

– Это не считается, он же вам не родной.

– А кому он тогда родной? Быстро все очень. Даже не верится. Сидим, вспоминаем… И уроки учить никто не заставляет.

Идут дальше.

Навстречу попадается тетя в соломенной шляпе.

– Здравствуйте, батюшка, – удивленно говорит она, глядя на Сироту, хлебающую пиво из бутылки.

И вам – здравствуйте.

Кто такая? Прихожанка? Нет. По телику видела?

«Здравствуйте, батюшка…» Мудило я. Мудило с неопознанным черепом в авоське. Псалтырь, череп, детская лопатка – ничего наборчик. И эта тоже – писатель… Дачная ебанашка в садово-огородных калошах. Смешные мы… Череп какой-то хороним. Всерьез надеемся, что это поможет Косте…

(Подумал бы батюшка, если бы мог думать в таких неприличных выражениях.)

На мостике дети удят рыбу, и надо идти аккуратно, чтобы мостик, устланный, по велению чекистов, листовым железом, не громыхал.


– Когда я стану мальчиком, тоже буду рыбу удить, – улыбается Сирота. – Вот сейчас я совсем не люблю удить рыбу. Даже не понимаю, чего тут интересного. А стану мальчиком и тут же войду во вкус. Что вы на меня так недоверчиво смотрите, батюшка? Разве вы не знаете, что старушками становятся только противные девчонки? Становятся противными старушками. А хорошие девочки превращаются в мальчиков.

– Смени пластинку, – советует батюшка.

– Какую? Виниловую? – пристает Сирота. – А какую вам завести? «Алиса в Стране чудес» в исполнении артистов МХАТа или «Пинк Флойда», «Стенку»?

Батюшка не отвечает, они идут дальше, Сирота снизу вверх вопросительно смотрит на батюшку, и он спотыкается, потому что безошибочно и ясно вспоминает, где видел ее.

– Осторожно, батюшка, здесь неровно. Знаете, пойдемте лучше в лес? У нас еще остался кусочек леса, там точно получится.


А матушка пробирается по московским пробкам:

«Если угодно Господу, чтобы Костя вернулся, то мы его тут устроим как-нибудь, поможем… Это ничего…

С Васей познакомить надо, аккуратно только… Зато Вася-то хороший какой… Доктором стал… А что у него с моей стороны прадедушка с двоюродным дедушкой – новомученники, а с отцовской стороны прадедушка – их палач, так это что же, бывает, страна такая, страна и время. У батюшки прихожанин есть один, из органов, очень батюшку уважает, он мне и помог, устроил, чтобы своими глазами дело посмотреть. Там так прямо и написана Костиного дедушки фамилия, что он прадедушку Андрея и дедушку Николая к смерти приговаривал. Может даже последнее, что они в жизни видели, так это пальто Костиного дедушки, кожаное, шершавое, комиссарское, в котором Костя осенью ходил, когда я его первый раз встретила… Почему он мне тогда про это ничего не сказал? Надо было ему жареной картошки дать, тогда, когда последний раз на Арбат заходил…»


А двое с черепом в полотняной сумке мотыляются по околотку, по ненаглядной, вытоптанной, тесной уродливой округе. Пахнет шашлыками. Август, флоксы и музыка на каждом участке.


Вот как лес продвинулся, раньше этот кусочек, этот краешек, эту помойку и за лес-то никто не считал… Огрызок леса, задворки бывшего пионерлагеря, еловый сумрак и дорога, волнистая от выступающих из земли корней, а поди ж ты, как «апгрейдился», теперь считается нашим лесом, другого-то нет…

И какой он грустный, даже мрачный. Не потому, что от старых елей темно, нет, просто лес уже извещен о своей скорой кончине, уже перегорожен ржавой сеткой, его то и дело собираются продавать, потом отменяют…

Этот лес ждет своего конца, омраченный предчувствием, а наш, настоящий, светлый, березовый «бывший» лес ни о чем таком и не думал, то-то удивились березы и малинники, когда прибыли лесорубы.


Лес, лужи и медуницы радуются, увидев Сироту.

– А мы уж и не надеялись… – говорят они. – Совсем не приходишь…


Я прихожу, прихожу, не волнуйтесь. И перед тем как насовсем уйти отсюда, покинуть родную Округу, я тоже приду.

Батюшка, знаете… Я вам хочу сказать… Но не скажу, чтобы не расстраивать. Чтобы вас лишний раз не мучить, у вас и без меня мучителей хватает, чтобы вы не мучились…

Это я вам тоже вот так вот, молча скажу.

Не расстраивайтесь, пожалуйста, но у меня есть план спасения леса…

Чтобы никто уже больше на него не зарился, не посягал. Чтобы шарахались.

Человек знакомится с девушками на остановке у магазина, спрашивает имена, просит даже предъявить паспорт. А то вдруг не то имя, какое ему надо, неподходящее? Девушки доверчивые, глупые, показывают паспорта, думают, здесь так положено, такие места, крутые дачи…

Какие хорошие имена – Вера, Надежда, Лю… София интересует человека меньше. Вот Надежда… Приехала наняться в няни или в горничные, или в поварихи. Как вот тут пройти-то, мне адрес дали, а я и не пойму ничего, мне на дачи надо, я по рекомендации.

Я провожу вас, Надя, подвезу. Я местный. Знаю все тропинки. Я здесь вырос.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза
Книга Балтиморов
Книга Балтиморов

После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора. Сам он принадлежал к более скромным Гольдманам из Монклера, но подростком каждый год проводил каникулы в доме своего дяди, знаменитого балтиморского адвоката, вместе с двумя кузенами и девушкой, в которую все три мальчика были без памяти влюблены. Будущее виделось им в розовом свете, однако завязка страшной драмы была заложена в их историю с самого начала.

Жоэль Диккер

Детективы / Триллер / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза