Заблуждения капитализма или пагубная самонадеянность профессора Хайека

«Общество, в котором мы живем, не вполне справедливо. Теперь, когда дела пошли хуже, приходится это признать. Есть люди, умеющие извлекать выгоды из общественных бедствий. Не все предприниматели и банкиры – хорошие люди. Но что вы предлагаете делать? Есть ли у вас какой-нибудь практический план? Проще всего было бы все отнять у богатых и разделить между бедными. Это может сделать только сильная государственная власть. Ясно, что этой власти придется затем управлять всей хозяйственной жизнью. Вы знаете, что из этого выходит: диктатура и нищета. А строй, при котором мы живем, все-таки лучше. Выгоднее его не трогать, и пусть ловкачи получают свой жирный кусок. Единственное, что вам предлагают, это государственное управление всей жизнью страны. Это и есть социализм. Давайте выберем меньшее зло».

Предположим на минуту, что и в самом деле капитализм – единственный сносный общественный строй. Тогда предыдущая проповедь вполне рациональна, и сторонники Хайека просто не могут понять – чего же эти люди хотят?

Они не знают, чего они хотят. Рациональные доводы вроде приведенных выше – если только они рациональны – имеют глобальный характер. Им говорят, что общество в целом не может быть эффективно, если не уступить в нем ключевые места хищникам и паразитам. Предположим на минуту, что это доказано. Что же из того? Ведь их эмоциями движет инстинкт, а инстинкт локален. Они видят поблизости людей, живущих очевидным образом богато, но не делающих, по их мнению, ничего. Да, они знают, что бесполезно бить стекла и драться с полицией. У них нет аргументов и нет надежды. Но ничто не может подавить их инстинкт, говорящий им: все это несправедливо.

Прав ли этот инстинкт? Действительно ли социальные контрасты, которые они видят, нарушают основные ценности их культуры? Или это всего лишь атавизм, пережиток примитивной «орды», не имеющий оправдания в современном мире?

В чем же состоят ценности современной культуры? Нарушает ли их образ жизни богатых?

Социологи называют «ценностями» то, чт'o люди считают для себя желательным, к чему они стремятся. К чему же стремятся, например, современные американцы? А главное, как относится к этим ценностям жизнь богатых людей?

И тут обнаруживается ужасный скандал. Это общество стыдится сказать, чего оно на самом деле хочет. Но есть способ это узнать. Ведь у нас есть производство мечты – TV. Читается: ти ви. Экран телевизора предлагает американцам картины желательной жизни, перемежаемые ужасами преступления и порока. Оставим эти последние в стороне. Что же остается? За какие мечты американцы выкладывают свои доллары? Они мечтают иметь лучшие вещи и больше вещей. Больше есть, но не толстеть. Больше пить, но не болеть. Получать удовольствия (to have fun), но не заразиться СПИДом. И – самое главное – иметь на счету достаточно долларов, чтобы это длилось всегда. Их ценности – физическое наслаждение, здоровье и безопасность. Если сказать это американцам, они обидятся, потому что это очевидный материализм. А они слышали, что ценности должны быть, в некотором смысле, духовны.

Я пытаюсь выяснить, какие духовные ценности имеются в виду. Святость. Честность. Милосердие. Трудолюбие. Любознательность. Творчество. Любовь. Если эти ценности свойственны богатым, они не паразиты, а лидеры своей культуры. Нация должна гордиться ими и охотно их содержать. Американцы стыдливо отмалчиваются: оказывается, о занятиях богатых людей нет статистических данных.

И поскольку это воображаемый разговор, у меня пропадает желание дальше воображать. Наконец, я вижу серьезное лицо: это старый индеец из романов Купера, герой моего детства. Он качает головой и объясняет: «Мой бледнолицый брат говорит о том, чего нет»^[42].