Забойная история, или Шахтерская Глубокая

Евдошин часто заходил в наш кабинет, брал талоны на зарплату всему участку, делал сверку ведомостей. Анатолий Петрович был крут, на его участке числилось около десятка «подснежников».

В то время бухгалтерия еще не была компьютеризирована. Все ведомости и рапорты заполнялись от руки, а потом отвозились в город в вычислительный центр. Каждый месяц наши начальники отвозили документацию. Иногда из вычислительного центра звонили и просили, чтобы документы для сверки данных сопровождал кто-нибудь из бухгалтеров.

Однажды меня отправили с Евдошиным в ВЦ. Мы сдали бумаги, сделали сверку и поехали обратно. Когда мы проезжали заброшенный сквер, он остановился и сказал, что машина барахлит, вышел, полез в багажник, потом позвал меня, якобы ему нужна была помощь. Я вышла. Он тут же набросился на меня и стал целовать. Да так яростно, что я подумала, он хочет отгрызть мне губы. Я кое-как отбилась, обругала его, и мы вернулись на шахту.

В конторе, в табельной, в диспетчерской, на откатке, в бане, в ламповой, в компрессорной работали в основном женщины. Некоторые специальности предполагали ночные смены, поэтому шахтная жизнь кишела интригами и страстями.

Мои одноклассницы Лида Малиновская и Лена Прозорова работали в табельной. Однажды Лида рассказала, как Евдошин пригласил их с Леной к себе домой.

Они набрали вина, водки и куриных бедер. Лида рассказывала, что у Евдошина в доме четыре или пять комнат, хороший ремонт, дорогая мебель и камин.

Пили весь вечер, пекли в духовке курей, слушали музыку, танцевали. Анатолий Петрович хотел переспать сразу с обеими, но подруги так напились, что облевали всю его двуспальную кровать и ковер.

Евдошин был легкой добычей, и я решила начать с него. По моим наблюдениям, для постельных утех он, как правило, выбирал пергидрольных блондинок до сорока, с ярким макияжем, грудью третьего-четвертого размера, узкой талией и полными ляжками. Но тот случай в сквере и история с Зоей показали, что он всеяден.

Когда в понедельник утром я пришла на работу, начальница встретила меня смешком:

— И где это мы пропали в субботу? Кирюша вернулся перепуганный, ты бы его видела.

К этому вопросу я была не готова (все последнее время разрабатывала тактику и стратегию сбрасывания в шурф поселковых негодяев), поэтому ответила первое, что пришло на ум:

— Я арбуза объелась, захотела в туалет. Пошла искать кусты погуще, ну и… угодила в коровью лепешку…

— Ну и что, помыла бы ногу в ручье и вернулась бы, делов-то, — хохотнула Марья Семеновна.

— Не ногу… — тихо сказала я.

— А что? — спросила Галина Петровна.

— Дело в том, что меня повело в сторону, видимо, из-за вина, ну да, я немного лишнего выпила, и я уселась прямо в кучу…

Женщины заржали. Я продолжила:

— Ну не возвращаться же мне в таком виде? Ну шо вы ржете? У человека горэ, а они ржут!

Они хохотали еще громче и сквозь смех выбрасывали советы:

— В ручейке нужно было помыться! И-хи-хи!

— Помылась бы дома и вернулась, тебя Кирюша около часа в лесу искал! У-ху-ху!

— А зачем мыться? Пусть бы почувствовал запах женщины! А-ха-ха!

— Да ладно вам, — сказала я, сделала обиженное лицо и уткнулась в документы.

— Ты позвони ему, а то он уже с утра прибегал, о тебе спрашивал. Волнуется, — сказала Аллочка сквозь смех.

— А что я ему скажу? Извини, Кирюша, невеста облажалась?

— Придумай что-нибудь, скажи, что стало плохо от вина.

Я набрала номер отдела нормирования, пригласила к телефону Кирюшу и сочинила историю о том, как мне вдруг стало плохо от сухого вина и как я бежала домой, подавляя позывы.

После этого достала лицевые счета рабочих бурцеха и стала искать, к чему бы придраться: мне нужен был повод, чтобы пойти в нарядную к Евдошину.

В кабинет заглянула главный бухгалтер Марина Александровна и пригласила начальницу к себе. Говорили, что в молодости у нашей главбухши была осиная талия; сейчас в это трудно было поверить, к сорока пяти годам она превратилась в гигантскую осу. Ее мужем был предыдущий директор шахты Анатолий Степанович Опанасюк. Марина Александровна покорила его сердце еще во времена осиной талии, увела из семьи и родила сына. В последние годы Анатолий Степанович работал в объединении заместителем генерального директора, а Марина Александровна так и осталась на нашей шахте. Здесь же в геологическом отделе работали бывшая жена и дочь Анатолия Степановича.

Галина Петровна вернулась от главбуха и стала рыться в столе. Она дошла до самого нижнего ящика, распрямилась и бросила на стол стопку ведомостей:

— Ешкин кот! Несколько ведомостей забыли подшить! Нужно срочно везти…

Она вышла из кабинета.

— Ставьте чайник, — сказала Марья Семеновна, — сейчас кого-то погонят отвозить ведомости, а я по куску торта принесла, после дня рождения остался.

— Угадайте с трех раз кого? — спросила я.

— Кого? — спросила Аллочка.

— Сейчас начальница войдет и скажет: «Аня, метнись кабанчиком на вычислительный…» — произнесла я, копируя манеру начальницы.

Не успела я закончить фразу, как вошла Галина Петровна и сказала: