Заботливый санитар

Задержался еще каплю у Тимура и, пожав его маленькую теплую ручку, оставил брата спокойно спать и видеть сны. Время. Пора отправляться на смену и выполнить то, что обещал. Я так и не уходил никуда. Днем проспал в свободной палате, потом принял в ней же душ и, что-то перекусив на скорую руку в служебной столовой, вернулся на свой пост. И начал я с того, что обеспечил на столе Вебера чашку с горячим кофе. Сгонял за ним в ближайшую кофейню, не стал покупать дешевое пойло в местном аппарате. Этой ночью он будет принимать в кабинете на первом этаже, недалеко от приемного отделения. Именно там на столе и оставил чашку с кофе. Немец приехал вовремя. Его внушительная фигура все в той же кожаной косухе и тех же ботинках, с шлемом в правой руке, появилась в коридоре строго по часам. Как и всегда, он не поздоровался ни с кем, кроме своего коллеги Прокопенко, встретившего его на входе. На ходу начал принимать у того дела. Я стоял в коридоре и смотрел ему прямо в глаза, не отводил взгляд, пока не дождался ответной реакции. Ледяные серые глаза хирурга коротко скользнули по мне взглядом и сразу вернулись к тем бумагам, которые ему подсовывал Станислав Маркович.

– Добрый вечер, доктор Вебер, – я поздоровался с ним громче, чем все остальные.

Даже не надеялся, что величественный, молодой доктор обратит на меня свое внимание. Однако произошло чудо. Поравнявшись со мной, скосил-таки глаза во второй раз и обжег арктически-холодным безразличием. Не кивнул, не буркнул приветствие, ничего. При этом я как будто точно знал, что он увидел меня. Моя рука интуитивно потянулась к моим волосам и взъерошила их. Я конкретно так занервничал под этим взглядом. Вебер непростой человек. И мне, похоже, придется с ним совсем тяжело.

За исключением этого момента по его приезду, ближайшие несколько часов он был недоступен для меня. У немца началась вереница срочных операций, а у меня вереница срочных перевозок пациентов по отделению. Я не видел, чтобы он пил кофе. Не знал, обнаружил ли он его на своем столе. Хирург вышел из кабинета уже в халате и так напрямую и направился к пациентам. Работа закипела. Пятница – самый пик в больнице. Бог его знает, скольких пациентов успел перевезти, часа через три вывалился на улицу и, вымотано прислонившись спиной к стене, засунул сигарету в рот. Чиркнул зажигалкой – пальцы пританцовывали и с трудом удерживали легкую сигарету. Я вымотался не только из-за работы. Скорее больше из-за ожидания и переживаний по поводу того, получится ли у меня.

Может быть, именно поэтому и не почувствовал его появления в шаге от себя. Ударился затылком о бетонную стену в ту секунду, когда перед моим носом материализовались мужские пальцы и выхватили из моего рта дымящуюся сигарету.

– Что…

Остальные слова застряли у меня в глотке, как только увидел затылок Вебера, отвернувшегося ко мне спиной. Хирург бесцеремонно не только появился рядом со мной, не только стащил у меня сигарету. Но и с наслаждением затянулся ею! Немец вышел на улицу в синей униформе, в которой обычно хирурги проводят операции. Судя по всему, у него перерыв, раз он оказался здесь и не переоделся. Бесформенная рубашка, которую надо надевать через голову и свободные штаны, которым, по идее, должно было бы скрыть его фигуру, но получалось наоборот. Он как будто в ней стал еще выше. Еще стройнее и важнее. Возможно, именно эта важность заморозила санитара, превратив того в безжизненную статую, наблюдавшую за наглым врачом, укравшим у того первую сигарету за смену. Вебер, по-прежнему не издав ни звука, сделал еще несколько глубоких затяжек, потом подошел к урне и затушил сигарету. Когда сминал окурок, наконец посмотрел на побелевшего меня.

– В отделении санитаров не хватает, а ты здесь прохлаждаешься.

В полнейшем ступоре наблюдал за ним. С изумлением смотрел, как великолепный Генрих тушил мою сигарету, после того, как вытащив табачное изделие у меня изо рта, докурил ее, не побрезговав тем, что я ее уже успел намочить своей слюной.

– Я выскочил на перекур.

Мой голос прозвучал оторопело. Вебер мог бы посмеяться надо мной, однако его мысли витали где-то в другом месте, а глаза изучали мою фигуру. Профессиональный глаз хирурга от усталости и по привычке искал, где бы у меня и что можно было бы вырезать?

– Ты перекурил, – отрезал немец жестко, испепеляя меня своими ледяными глазами. – Тебе стоит забыть про сигареты и чаще есть. Хилый санитар – больше проблема для больницы, чем помощь.

Сказав это, Вебер развернулся и направился обратно в больницу, а я только сейчас сообразил его окликнуть:

– Доктор Вебер! Я хотел поговорить с вами…

– Не сейчас. Через минуту у меня операция, – взмахом руки он остановил тупого санитара, бросившегося было ему в ноги. Даже не повернулся. Так и скрылся за прозрачными дверьми, еще раз за одну и ту же смену послав меня на хрен.