Забракованные

На земле лежали двое. Вернее, один лежал и, кажется, был без сознания, хрипло и рвано дышал. Второй полусидел, опершись руками на землю. Его форма и волосы над виском были в крови. Оба с зелеными нашивками на плечах — Зеленый отряд.

Обычно отряды именовались разными цветами исключительно для порядка и разграничения. Зеленый же был зеленым в прямом и переносном смысле — там были одни мальчишки не старше семнадцати лет. Их держали в стороне от основных военных действий и больше посылали с поручениями внутри лагеря. Иногда ставили как подкрепление в дозор.

— Лорд Монтегрейн! — К счастью, сотник Перинис, отвечающий за Зеленый отряд, оказался уже здесь.

— И как это понимать? — задал Рэймер вопрос. То, что мальчишки не споткнулись и поранились в темноте, было очевидно.

— Больше… никого…. Не осталось… — прохрипел сидящий юнец и повалился навзничь, забившись в конвульсиях.

— Дерьмо! — в сердцах выпалил Рэймер, грубо оттолкнул зазевавшегося солдата, загораживающего ему проход, и опустился на колено перед мальчишкой. Огонь на его ладони погас, и поляна погрузилась во тьму.

В том, что целителей раненый не дождется, не вызывало сомнений. Монтегрейн, положил одну ладонь пареньку на лоб, второй коснулся груди, выпуская силу. Целитель из него был аховый, с ослабленным резервом и вовсе отвратительный, но его сил хватило, чтобы лежащий перед ним затих и задышал ровнее.

Кто-то наконец принес факел. Стало светлее.

Рэймер убрал руки от пострадавшего и поднялся. Голова закружилась от накатившей слабости, и пришлось переступить с ноги на ногу, чтобы не рухнуть рядом с ранеными на землю.

— Перинис, объясняй!

Тот вытянулся по струнке.

— Как было велено, Зеленый отряд был отправлен в горы для оценки затаившихся там сил противника. Попали в засаду. Вернулись только Шиль и Генфри, лорд Монтегрейн!

Рэймер окаменел и молчал целую минуту, прежде чем до него окончательно дошел смысл сказанного. Только этим утром они с Конрадом собирали всех тысячников и сотников и распинались перед ними о том, что можно и чего делать нельзя, и за какими решениями стоит обращаться непосредственно к главному командованию. Что, черт их дери, им было непонятно в том, что в горы соваться запрещено?! Ни при каких обстоятельствах! Выставить дозоры, чтобы оттуда к ним не смогла неожиданно спуститься даже местная мышь. Но ни в коем случае не соваться к хребту без прямого приказа Монтегрейна или самого принца!

Борясь с приступом ярости, Рэймер сжал кулаки, но не сдвинулся с места.

— Твое решение? — спросил сухо.

Скажет его — порешит на месте. Нарушение приказа главнокомандующего — это уже приговор. Тридцать мальчишек от пятнадцати до семнадцати…

Всегда собранный и серьезный Перинис удивленно моргнул и шире распахнул глаза. Рэймер уставился на него в упор.

— В-ваше, лорд Монтегрейн, — с запинкой ответил сотник.

— Что? — Может, он и валился с ног от усталости, но на потерю памяти ещё не жаловался. Не ходил во сне и не разговаривал, отдавая приказы направо и налево, пока мозг спал. — Что за бред?! — рявкнул, справившись с собственной растерянностью.

— Л-лорд Брив-веривз передал ваш приказ, — от страха сотник начал заикаться.

— Мразь!

Рэймер не дослушал, рванул к палатке Бриверивза.

Тридцать, по сути, детей!

Подонок!

Эйдан преспокойно спал на своем месте. Свет Монтегрейн не зажигал — когда поднял полог, хватило отблесков ближайшего непотушенного костра, чтобы убедиться, что внутри находится именно тот, кого он ищет.

— Вставай, сволочь! — прорычал Рэймер, а когда Бриверивз дернулся от неожиданности, просыпаясь, и едва разлепил глаза, уже сгреб его за грудки и впечатал в лицо кулак.

Эйдан забился, замахал руками, как нежная барышня, а не как обученный солдат.

Обученный, ясное дело, в отношении Бриверивза относилось лишь к документам. Эйдан учился в академии как попало, прогуливал и получал оценки лишь благодаря дружбе его отца с королем и щедрым пожертвованиям. После, насколько Рэймеру было известно, торчал в столице, заполняя бумажки в штабе и время от времени участвуя в учениях, больше состоящих из красивых парадов, нежели из реальных тренировок. Затем был назначен тысячником и номинальным командиром. Фактически же ел и пил, отлеживая бока, пока его заместители занимались реальной работой. А здесь, высказав на собрании штаба несколько совершенно несуразных предложений, был убран Конрадом с глаз долой и привлекался только для наложения на солдат щитов при атаке врагов. Щиты его, впрочем, держались недолго — не из-за слабого дара, с даром у Бриверивза как раз все было в порядке. Но когда ему было учиться обращаться с собственными магическими способностями? Все время обучения в академии он занимался возлияниями спиртным и гулянием по столичным красоткам.

— Пусти!.. Псих!.. — взвизгнул Эйдан.

За что получил новый удар — без замаха, со всей силы.

Снаружи поднялся шум, люди сбежались.

— Прекратить! — донесся голос Конрада. — Немедленно! Я приказываю!

«Один уже наприказывался», — зло подумал Монтегрейн, но Бриверивза отпустил.