Забракованные

Амелия видела Анабель Монтегрейн лишь однажды — лежащей в гробу. Тем не менее была уверена: на картине определенно была изображена именно она, только… румяней и полнее. Мэл бы со спокойной совестью подумала, что та просто исхудала из-за болезни, но теперь… Неужели художник приукрасил действительность, и тот, кто испортил портрет… Что? Не смог смотреть на эту фальшь?

— Он ее очень любил, — прошептала Амелия. Вроде бы тихо, но Луиса услышала, обернулась.

— Он и со мной о ней не говорит, — улыбнулась понимающе и даже поддерживающе, к счастью, не удивившись тому, что нынешняя жена ее брата ничего не знает о жене покойной. — У него в спальне ещё висит то пестрое ромашковое поле?

— В гостиной.

— Вот тебе и ответ, — развела руками Луиса. — Это она рисовала, — кивнула в сторону порванного портрета и совершила наступление еще на один старинный сундук высотой ей по пояс. — Мой тебе совет: не вороши прошлое, если хочешь быть счастливой в настоящем, — донеслось до Амелии уже из глубины сундука.

Мэл бросила на портрет еще один задумчивый взгляд и отошла.

Глава 31

После длительных раскопок чердака перед ужином Мэл успела разве что переодеться и принять ванну. Будь ее воля, легла бы спать немедленно. Но, во-первых, это было бы неуважительно по отношению к гостье. Во-вторых, убедившись в прогрессе, она категорически не хотела прерывать начатое лечение даже на один день.

Когда Амелия вошла, Монтегрейн и Дрейден были уже в малой столовой. Управляющий сразу вскочил со своего места, чтобы отодвинуть перед ней стул. Получил от друга кивок в знак признательности и вернулся на место. Мэл же, сев, едва удержалась от того, чтобы не подпереть тяжелую голову кулаком. Глаза слипались.

— Как прошел день? — участливо поинтересовался Монтегрейн.

Амелия выдавила из себя наверняка фальшивую улыбку.

— Благодарю, чудесно.

Супруг недоверчиво прищурился, но больше не успел ничего спросить — в столовую вплыла леди Боулер.

В отличие от Амелии, она выглядела бодрой и полной сил, будто вовсе не устала, а, наоборот, наполнилась энергией за время своей бурной деятельности на чердаке.

— Братец… Его невоспитанный друг, — поприветствовала она присутствующих, важно проследовав к свободному стулу. — Невестушка, — кивнула Амелии персонально.

Дрейден дернулся было, чтобы помочь сесть и той, но Луиса уже сама с грохотом отодвинула тяжелый стул и уселась самостоятельно — поразительная женщина.

— Уныло тут у вас, — вздохнула леди Боулер, бросив взгляд в сторону вошедшей с подносом Ланы. Та вежливо улыбалась, однако умудрилась обойти Кристиса по особенно большой дуге. Луиса сразу же прищурилась, подобно гончей, почуявшей след, но, проявив неожиданную тактичность, смолчала. — Может быть, устроим праздник? — Повернулась к брату. — Вы же ещё не устраивали прием в честь вашей свадьбы? Могу помочь.

— Прием дело не одного дня, — любезно напомнил ей хозяин дома. — Ты же не хотела задерживаться из-за детей.

Луиса сразу поникла.

— Ах, ну да, конечно же… — Кажется, наконец вырвавшись от своих спиногрызов, как не слишком-то вежливо назвал племянников Рэймер, назад леди Боулер не спешила. А ее бурная натура требовала деятельности. — Жаль… Так хочется танцев… Амелия, ты любишь танцевать? — тут же переключила на нее внимание гостья. — Я обожаю.

Мэл вежливо улыбнулась.

— Не слишком.

— А петь?

— Нет.

— А музицировать? — Для наглядности Луиса пошевелила пальцами в воздухе, изображая игру на пианино.

Амелия покачала головой.

— Боги! А что ты тогда любишь?! — возопила та.

Дрейден тоже с любопытством повернул к Амелии голову. Ему Мэл, не стесняясь, адресовала свирепый взгляд, а сестре мужа ответила:

— Читать, гулять в саду, ездить верхом.

Глаза Луисы тут же округлились.

— А как же праздники?

Праздники, на которых нужно притворяться тем, кем ты не являешься? Нет, праздники Мэл не любила.

Леди Боулер мученически возвела глаза к потолку и громко вздохнула.

— Если бы не твоя нога, я устроила бы танцы прямо сейчас, — обвинительно указала на брата столовым ножом. — Совсем тут зачахли в своем поместье.

— Я готов пригласить вас на танец в любой момент! — сияя белозубой улыбкой, вызвался Дрейден.

Гостья бросила на него снисходительный взгляд.

— Мои ноги мне еще дороги. — И принялась за трапезу.

По большому счету, ужин и правда прошел мирно, даже, можно сказать, в теплой дружеской атмосфере. Насыщаясь, Луиса становилась все тише и миролюбивее, даже Дрейден получил от нее похвалу за то, что успел показать ей с утра конюшни.

А когда все, что можно было съесть, было съедено — у леди Боулер оказался отменный аппетит, — она поднялась со своего места, опять же, не позволив себе помочь, и шагнула к брату.

— Что-то я, пожалуй, устала.

Подошла к Монтегрейну и обняла со спины, обвив руками и прижавшись щекой к его волосам. Даже сейчас, когда он сидел, а она стояла, Луиса возвышалась над ним всего на два пальца.