Забракованные

— Сколько им? — поинтересовалась Амелия, теперь придерживая юбку двумя руками и надеясь больше ничего не сбить.

— Анне двенадцать, Юнне девять, а малышу Юману только пять… — автоматически ответила их мать, а потом вдруг резко обернулась к собеседнице. — Погоди, Рэйм не рассказывал о своих племянниках?! Вот же негодяй.

Он, наверное, просто не успел, а Мэл и не подумала спросить.

— Рассказывал, конечно, — бессовестно солгала она. — У меня неважная память.

— Или у кого-то неважная сестра, — проворчала Луиса, но тут же забыла о своих обидах. — О, моя любимая кукла! — И извлекла из раскрытого сундука тряпичную куколку с выцветшими платьем и лицом и с волосами цвета моркови. — Покажу девчонкам, пусть посмеются. — Кукла была метко пущена в полет и приземлилась на одном из покрытых белой простыней диванов.

— Хороший бросок, — отметила Мэл.

— Заведешь детей, тоже научишься и кидать, и ловить, — отмахнулась леди Боулер. И Амелия только хотела спросить, в какой момент нужно этих детей куда-то кидать, как Луиса, согнувшаяся было над сундуком вновь, вдруг выпрямилась и впилась в нее своим монтегрейновским взглядом. — Погоди. — На ее лице отразилась усиленная работа мысли. — Ты была замужем, тебе не меньше тридцати и…

Оставалось только выхватить из-за спины меч и приставить Амелии к горлу с криком: «Где дети, я тебя спрашиваю?!»

— Так вышло, — спокойно ответила Мэл.

Почему она должна оправдываться, в самом-то деле?

Видимо, что-то такое Луиса и прочла в ее взгляде и пошла на попятный.

— А я так хотела племянников… — пробормотала расстроенно, но вроде бы не враждебно. Вновь закопалась в сундуке, и теперь Амелия могла наблюдать лишь ее обтянутый шелком из-за позы зад. — Вы, кстати, давно знакомы?

Мэл мученически вздохнула. Теперь понятно, почему Монтегрейн обещал спросить ее о том, насколько у него чудесная сестра, вечером, после дня, проведенного с ней. Видимо, той не удалось расспросить обо всем брата, и она решила восполнить пробелы в знаниях через Амелию.

— Пятнадцать лет, — ответила Мэл чистую правду.

Хотя впервые они с Рэймером заговорили уже будучи обвенчанными, все же увиделись-то впервые на Балу дебютанток.

Внушительная корма леди Боулер тут же исчезла из вида — женщина выпрямилась и стремительно развернулась к собеседнице лицом.

— Сколько?!

— Пятнадцать.

Луиса прищурилась, пройдясь пристальным взглядом по Амелии от макушки до пят, и теперь уже откровенно нахмурилась.

— То есть ты познакомилась с Рэймом еще до первого брака?! — изумилась вслух.

И до Мэл дошло, почему она так смотрела — прикидывала ее возраст и решила, что пребывать в браке пятнадцать лет назад она еще не должна была.

Амелия кивнула.

— И ты не влюбилась в него без памяти, а вышла замуж за другого?! — Глаза леди Боулер стали размером с салатные блюда. Мэл качнула головой. — Ну ты даешь. Он же лучше всех. Ну-у, не считая моего Робби, естественно, но я на него в обиде…

Воистину, красноречию этой женщины позавидовал бы любой оратор.

— Не влюбилась, — покачала головой Амелия.

А испугалась и выскочила замуж за Бриверивза, почти не глядя…

Леди Боулер одарила ее полным непонимания взглядом и вернулась к прерванным раскопкам старого хлама.

Мэл тоже отвернулась, прошлась по чердаку — не столько, чтобы что-то рассмотреть, а чтобы убраться подальше и избежать новых неудобных вопросов.

Не влюбилась. Не рассмотрела. И даже не пыталась…

Она вдруг встала как вкопанная, увидев прислоненный к одной из колонн портрет. На нем была изображена женщина в белом кружевном платье, с темными длинными волосами, блестящим водопадом лежащими на ее плечах. Холст был порван посередине и свисал неровным треугольником вниз, образуя дыру прямо в том месте, где располагалось лицо позирующей.

Сердце отчего-то ускорило бег. Амелия протянула руку, возвращая кусочек холста на место. Не порван, поняла она, а будто разрезан чем-то острым, но в то же время явно не ножом. Подойдя ближе и присмотревшись, Мэл догадалась — кто-то швырнул в картину бокал, причем не пустой, потому как на светлом платье и лице изображенной на холсте женщины остались побледневшие со временем, но все-таки очевидные потеки.

Она была прекрасна — Анабель Монтегрейн. Тот самый портрет, которого не хватало в галерее на первом этаже.

— Что там у тебя? — Леди Боулер умудрилась подкрасться к ней со спины так тихо, что Амелия вздрогнула и выпустила кусочек разорванного холста. Тот снова уныло повис уголком вниз.

Луиса хмыкнула, протянула руку и сама приставила отрез на место.

— Да-а, — вздохнула она. — Понимаю, почему Рэйм от него избавился. — Потерла пальчиком потек. — И даже подозреваю когда.

Мэл посмотрела на нее непонимающе, но та уже отошла и направилась к очередному сундуку.

— А что не так с портретом?! — крикнула Амелия ей вслед, все же не совладав с любопытством.

— Это не она, — загадочно ответила леди Боулер и с громким хлопком открыла следующий сундук.

Не она? Мэл снов повернулась к портрету, прищурилась.