Забракованные

Мэл крепко зажмурилась, сдерживая слезы, уже душащие, добравшиеся до горла, но еще не успевшие пролиться из глаз. Медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. Рэймер прав: рано. Нельзя сдаваться и отчаиваться заранее. Она ведь тоже не думала, что когда-либо будет счастлива, а ошиблась.

— Когда обычно происходит коронация? — спросила, взяв себя в руки.

Никто из них на своем веку не застал смену правителя — Роннер Третий занимал трон долгих сорок лет.

— Обычно через месяц-два. В зависимости от того, насколько прочно положение наследника и насколько он торопится на престол.

— Думаю, Сивер торопится.

— Угу, — мрачно согласился Монтегрейн. — Насколько я помню, по закону оговаривается самый ранний срок — две недели. Подготовка к похоронам, сами похороны, дни траура — и уже потом празднества по поводу нового правителя.

Две недели… Что ж, судя по тому, каким ей представлялся принц Сивер, ждать он не станет. Да и в народе наследник не пользуется популярностью, поэтому ему нужно поскорее узаконить свое место на троне, пока кто-то его не оспорил. Например, бастард, которого все упорно ищут. Не подтолкнет ли это Сивера поторопиться ещё сильнее, и не зайдет ли он слишком далеко в желании обезопасить себя?

Страшно. Пожалуй, впервые в жизни ей было настолько страшно. Долгие годы Амелия куда больше боялась за жизнь своего отца, нежели за свою. Но даже тогда у нее имелась иллюзия того, что она в силах его защитить — если будет подчиняться Эйдану, если принесет себя в жертву.

А сейчас? Сейчас никому не нужны ее жертвы. И вообще ничего не нужно. Они в ловушке. И каждый их шаг, направленный на то, чтобы избежать катастрофы, может получить ответ такой мощи, который не оставит после себя ничего.

— Мэл.

— М-м?

— Мэл, ты помнишь, что я говорил? Если для меня все кончится плохо, отрицай. Я не буду тебя ни во что впутывать. Защити себя и, если получится, Джерри.

— Предлагаешь мне отречься от тебя?

— Предлагаю тебе выжить.

Она закусила губу, почти до крови. Бессмысленный спор. И говорить вслух, что выжить без него для нее не менее безрадужная перспектива, чем не выжить вовсе, так же бессмысленно.

Амелия повернулась на бок. На улице уже давно стемнело, но в комнате горел свет, тусклый, только у изголовья кровати, но достаточный, чтобы видеть друг друга. Рэймер смотрел на нее, пристально, не моргая, в своей безумно раздражающей и даже пугающей ее поначалу манере. Его губы улыбались, а глаза нет, и поселившееся в них сожаление — последнее, что она хотела бы увидеть.

— У нас ведь есть эти две недели до коронации? — спросила Амелия. — Он же не должен ничего предпринять, пока не станет королем?

— Если вдруг не объявится какой-нибудь внезапный свидетель моей вины, то не должен, — снова этот фальшиво-позитивный тон, от которого скручивает внутренности.

Не выдержав, Мэл спрятала лицо у него на груди.

— Я люблю тебя.

Она даже не знала, что это так легко — говорить то, что чувствуешь. Настолько важное и в то же время простое.

Рэймер усмехнулся куда-то ей в волосы. Амелия не решилась поднять на него в этот момент глаза.

— Ну, а мне-то можно уже произнести это вслух?

Не в силах ничего сказать, она закивала.

— Мэл, я очень тебя люблю.

Амелия улыбнулась и обняла крепче.

Должно быть, сейчас ее аура сияла всеми оттенками изумрудного.

* * *

— Что-то я нервничаю, — поделился своими переживаниями Дрейден за завтраком.

Рэймер бросил на друга укоризненный взгляд. Вот кто его просил нагнетать? И так тошно.

— Что? — тут же вскинулся Крист. — Кто-то же должен это сказать. Или мы все дружно будем улыбаться и делать вид, что все хорошо?

Монтегрейн хотел уже грубо высказаться в ответ, но его опередила Амелия:

— Мне кажется, Рэйм прав. Все это время Гидеон тратил все силы на то, чтобы заставить его нервничать и совершать ошибки. Начать паниковать сейчас — сделать то, чего Гидеон так долго ждал.

Рэймер одобрительно ей улыбнулся. Кто бы знал, что ему так повезет с женой?

А Кристис закатил глаза.

— Спелись!

Что есть, то есть — очень даже неплохо спелись.

На стол накрывала Дана, сейчас же в столовую с подносом вошла ее сестра. Подарила жениху персональную улыбку, поздоровалась с остальными:

— Милорд, миледи. — И поставила на стол пузатый чайничек. — Я купила в Цинне новый сорт чая. Попробуйте.

— Успокаивающий? — буркнул Крист.

Лана мягко ему улыбнулась.

— Вкусный. — А сама, убрав на столик для посуды поднос, подхватила чайник и шагнула к Рэймеру. — Милорд, вы позволите?

Куда больше, чем чая, хотелось напиться. Напиться и забыться — очень по-мужски, да? Сбежим от своих проблем… и? Что? Да ничего, ясно дело.

— Да, пожалуйста. — Выбросив из головы эти упаднические мысли, он сам подвинул к ней чашку.

— Миледи?

— Спасибо, — откликнулась Мэл.