Забракованные

Два раза, они с Анабель были близки два раза перед его отъездом на север. И оба раза она клялась, что выпила соответствующую настойку. Настойку, которую готовил Досс, который, черт его дери, не ошибается!

Обманула.

Хотела попробовать.

Рискнула.

— Потом она тоже упросила тебе не говорить, думала, что обойдется, — глухо закончил Конрад.

Монтегрейн с шумом втянул воздух через крепко сжатые зубы. Орать, обвинять? Кого? Мертвую? Друга, пощадившего его чувства, а также выполнившего последние желания умирающей? А может, себя?

Да, какую-то не знакомую ему лично целительницу из Монна винить было проще всего.

— Похороны назначены на завтра. Твой отец подписал разрешение на твое возвращение в Цинн досрочно.

Понадобилось несколько минут, чтобы в полной мере осознать смысл сказанного.

— То есть? Не на похороны? Насовсем?

Конрад наконец оторвал взгляд от созерцания собственных рук и поднял голову, кивнул.

— Он на самом деле расстроен. И сочувствует.

— Или уже нашел мне новую богатенькую женушку, — огрызнулся Рэймер.

Принц посмотрел осуждающе, покачал головой.

— Сейчас ты не прав.

Конрад всегда старался видеть в людях хорошее. Пожалуй, во всех, кроме собственного отца. Возможно, и Рэймер так же — по поводу своего. Но в этот момент он ни капли не верил в скорбь Ренара Монтегрейна касательно смерти молодой невестки.

Чертовски хотелось швырнуть отцу в лицо его милость на возвращение. Остаться и отслужить предписанные два года всем назло. Осталось какие-то полгода — выживет, зато не будет никому должен.

Но Анабель такого не заслуживала. Он должен был ее проводить.

— Порталом можно будет воспользоваться часа через два, — сказал Рэймер, снова набрасывая на плечи тулуп. — Пойду соберу вещи.

— Я буду ждать тебя здесь, — откликнулся Конрад.

Монтегрейн бросил на него взгляд. Был бы тот здоров, с удовольствием разбил бы ему его королевское лицо за то, что пошел у Анабель на поводу и ничего не сказал в прошлый свой приезд. Заслужил.

Бросил взгляд… и молча вышел.

Настоящее время

Монтегрейн-Парк

В воздухе висела противная мелкая морось, оседала на лице и ресницах, так, что не спасал наброшенный на голову капюшон. Собаки попрятались, только одна Шеба вышла к хозяину во двор, ткнулась мокрым носом ему в ладонь, несколько раз вильнула коротким хвостом и потрусила обратно к конюшне.

Рэймер заметил, что Ронни тайком улыбнулся. Верно, кому, как не им с братом, пришлось бы потом отмывать это лохматое чудовище, если бы оно решило отправиться на прогулку.

Сам он против одиночества ничего не имел.

Но без компании ему остаться не удалось.

Когда Олли уже заканчивал с седлом, двери дома хлопнули и донеслись быстрые шаги. Рэймер, стоящий, привалившись бедром к столбу ограды, и натягивающий перчатки, обернулся вполоборота и удивленно приподнял брови.

— Чего это тебе не спится в такую рань?

Дрейден никогда не был любителем ранней побудки и без особой необходимости, как правило, до завтрака не поднимался. И то, как самодовольно утверждала матушка Соули, его будило не чувство ответственности, а запах ее пирогов.

Друг, облаченный также в плащ и сапоги для верховой езды, скорчил в ответ гримасу.

— Ронни, приготовь мне Жули, будь так любезен.

— Будет сделано! — с готовностью и с улыбкой одновременно откликнулся младший из братьев и бегом унесся на задний двор.

Вот уж кто всегда были бодры и веселы с утра, так это Олли и Ронни. Должно быть, переняли привычку от матери — матушка Соули всегда вставала за несколько часов до рассвета, чтобы продумать меню на день и успеть приготовить завтрак.

Проводив парня взглядом, Рэймер снова повернулся к другу.

— И как это понимать?

Тот же гордо вскинул голову и состроил оскорбленную физиономию, отчего капюшон съехал на затылок, и Дрейдену пришлось отфыркиваться от мелкого дождя.

— Что, я уже не могу составить другу компанию?

В ответ Рэймер только пожал плечом. Ясно, что Кристис хотел о чем-то поговорить и решил не рисковать вести разговоры в доме.

Дрейден не любил не только ранние подъемы, но и конные прогулки. Держаться в седле умел, но делал это больше по необходимости. А ещё эта погода…

Рэймер и сам с удовольствием никуда бы не поехал. Но нога не прощала лени. При ежедневных тренировках она по-прежнему доставляла неудобства, но терпеть их было можно. Однако стоило прекратить поездки верхом хотя бы на один день, при следующем возвращении в седло ногу простреливало болью, будто в нее втыкали острые спицы. Неделя в Цинне и так стоила ему потери значительного прогресса. Прошлым утром нога бастовала так, что он едва не свалился с коня. Поэтому нет: хоть дождь, хоть снег, хоть ураган — вставай и тренируйся, если не хочешь остаться немощным инвалидом.

Ронни справился быстро, и стоило услышать приближающийся с заднего двора стук подков, как Рэймер забрался в свое седло. Дрейден проследил за ним взглядом, чуть хмурясь и явно будучи готовым поймать его, если он свалится.