Забракованные

— Римель Монтегрейн, мой прапрадед. — Амелия поощрительно улыбнулась, показывая, что внимательно слушает и не прочь узнать подробности. И тот продолжил: — Правая рука Седрика Справедливого. Его портрет также размещен в галерее героев в королевском музее…

— И моей бабушки, — вырвалось у Амелии. И она тут же напряглась, пытаясь понять, успел ли собеседник высказать все, что собирался, или она невежливо его перебила.

— Да, я видел, — спокойно согласился Монтегрейн, то ли правда до этого закончивший свою мысль, то ли сделавший вид, что не заметил ее бестактности. — Георгия Грерогер, верно?

Амелия кивнула.

Опустила взгляд и зачем-то снова взялась за вилку, давая понять, что вопросы закончились. Ведь не просто же так Монтегрейн разрешил ей их задавать. Не для того ли, чтобы что-то узнать в ответ?

Но Рэймер тоже замолчал.

В малой столовой повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Тик-так, тик-так…

— Может быть, вина? — вклинился в эту тишину Дрейден.

Амелия отрицательно покачала головой.

А Монтегрейн неожиданно поморщился.

— Садись уже за стол, голодные твои глаза. Тебя раскрыли.

Мэл изумленно вскинула голову.

— Виновен, — покаянно кивнул бывший дворецкий. И, мало того, что совершенно вальяжной походкой прошел к столу, так еще и устроился во главе. — Леди Монтегрейн, прошу простить меня за этот глупый розыгрыш. — Розыгрыш, а не хитрый план, разумеется. — Но я подумать не мог, что вас заинтересуют имена с портретов!

Зато сейчас его возмущение выглядело таким искренним, что Амелия ни на миг не усомнилась — это истинное лицо Кристиса Дрейдена.

— Кристис — мой помощник, управляющий поместьем и правая рука во всех делах, касающихся Монтегрейн-Парка и других земель, — представил того супруг. — И практически член семьи.

А только что усевшийся Дрейден уже вскочил и протянул к ней раскрытую ладонь.

— Миледи, позвольте поцеловать вашу ручку и ещё раз попросить прощения за мою неуместную шутку. — И даже шагнул к ней.

К горлу вдруг подкатило, стало сложно дышать.

— Нет! — Она резко убрала кисти рук на колени, практически спрятав их под зеленой скатертью. Тот встал как вкопанный, будто напоролся на невидимую стену, и Амелия сообразила, как ее поведение выглядело со стороны. — Не стоит, господин Дрейден, — постаралась исправить оплошность. — Все действительно в порядке.

Но в порядке все не было, не было…

— Прошу прощения, если напугал, — растерянно пробормотал мужчина и вернулся на свое место.

Кажется, он и правда удивился ее реакции.

Не он один. Мэл и сама не смогла бы объяснить, что только произошло. Обычно она спокойно переносила и рукопожатия, и поцелуи руки, и могла без страха положить ладонь на локоть мужчины. Но иногда дневной свет перед глазами перекрывала паника, пульс учащался, и она готова была бежать как можно дальше и даже драться, лишь бы ее не трогали.

Такого не случалось уже очень давно. И вот снова. Так жутко не вовремя и отчего-то стыдно.

— Не обращайте внимания, Амелия, — как ни странно, из оцепенения ее вывел голос Монтегрейна. — Крист у нас порой вместо шута.

Мэл стало ещё хуже. Что же было написано у нее на лице, что супруг решил ее поддержать?

Заставила себя вежливо улыбнуться и встала из-за стола.

— Все в порядке. Прошу меня простить, но я очень устала. Пойду к себе.

И, не дождавшись возражений, развернулась и направилась к выходу.

Глава 12

3,5 года после Бала дебютанток

1,5 года после окончания Рэймером Монтегрейном Циннской военной академии

Северная крепость «Белый клык», королевство Мирея

Снег привычно скрипел под ногами. Холод пробирал до костей, так что ни зимние сапоги на меху, ни толстенный тулуп, ни плотные, такие же меховые, как и все остальное, варежки не спасали. Покрывший ресницы иней раздражал, и Рэймер досадливо потер глаза рукавицей, но только нанес в них снега. Попробовал снова, но быстро плюнул на эту затею. Передернул плечами, насколько позволял неудобный тулуп, и продолжил обход крепостной стены.

Только-только занимался рассвет, и большая часть обитателей крепости спали. Подъем, по распорядку дня, только через четверть часа. А в «Белом клыке» только безумец встанет с постели хоть на минуту раньше положенного времени. Постель — это теплое одеяло и островок тишины без скрипа ненавистного снега и ругани командования.

Побудка, умывание, разминка, завтрак… Сменят его не раньше, чем через два часа, когда в столовой все остынет. А то, что здесь готовили, не вызывало аппетита и в теплом, только что приготовленном виде. Когда Рэймер попал сюда, он давился местной едой и думал, что с течением времени голод сделает свое дело, или привычка таки возьмет свое, или… Надежд было много, но избалованный деликатесами с самого детства желудок не смирился с местной кухней ни через месяц, ни через год. Есть приходилось, давясь и давя в себе рвотные позывы, но делать это с удовольствием он так и не научился.

Скрип снега под ногами. Скрип. Еще шаг, поворот и снова скрип, и четыре шага. Поднять руку, дать знак смотрящему, получить отмашку и продолжить путь.