Забракованные

Один из курсантов, вразрез всем правилам, пнул соперника в колено, отчего тот рухнул на землю, как мешок с песком. Победитель с важным видом приставил кончик меча к горлу поверженного.

— Сдавайся! — произнес пафосно.

Холт хмыкнул.

«Да, они у меня ещё и артисты», — мысленно ругнулся Монтегрейн. Замечаний победителю делать не стал. Прием с коленом был, конечно, грубый, но действенный. А проигравшему урок — следить за ногами противника.

— Следующие! — крикнул подопечным.

На середину двора вышли новые бойцы.

— У тебя талант, — сказал Холт после минутной паузы, в течение которой он внимательно следил за поединком. — И они тебя любят.

Рэймер дернул плечом.

— Они еще дети.

— Сказал бы тебе кто в их возрасте, что ты еще ребенок…

— Вы говорили.

На самом деле Холт говорил и не такое. И про детство, играющее в одном месте, и про дурость. Нужно было действительно вырасти, чтобы понять, как тот был прав.

Молчание затягивалось. Сменилась ещё одна пара бойцов, а наставник так и стоял у плеча своего бывшего ученика и молчал, делая вид, что необычайно увлечен зрелищем. Столько таких поединков он видел? Тысячи? Сотни тысяч?

— Зачем вы меня искали? — прямо спросил Монтегрейн, когда понял, что Холт зачем-то тянет время. — Что-то случилось?

— Твой отец приехал. — И снова — взгляд только на мальчишек, губы сжаты в прямую линию.

Наставник всегда недолюбливал старшего Монтегрейна, хоть ни разу и не обмолвился об этом вслух. Тем не менее, когда в помещении оказывались эти двое, воздух вокруг них ощутимо накалялся. К счастью, старший инструктор Циннской военной академии и главнокомандующий мирейской армии пересекались редко.

— Снова требует, чтобы меня выгнали, и я вернулся к нему под крыло? — Рэймер поморщился.

Когда вскоре после смерти Анабель и возвращения в Цинн он подал в отставку, покончив со своей военной карьерой, и устроился инструктором в свое бывшее учебное заведение, Монтегрейн-старший рвал и метал. А его приезд в академию вышел и вовсе некрасивым. Некоторые курсанты до сих пор втихаря обсуждали развернувшийся тогда скандал.

— Сказал, хочет поговорить с тобой лично, — ответил наставник.

Поговорить… Говорить они с отцом разучились много лет назад. Поорать друг на друга — это да. Разве можно нормально разговаривать с единственным сыном, когда тот по совместительству еще и главное разочарование?

— И поэтому вы решили потянуть время? — поинтересовался Рэймер, также не спеша бежать навстречу отцу.

— Нет, — буркнул Холт. — Лорд Монтегрейн беседует с главой академии.

А вот это плохо. В прошлый раз Глава встал на сторону недавно принятого инструктора, понимая, что у него нескоро появится еще один кандидат с подобными умениями плюс высоким уровнем дара. Неужели отец не оставил своей затеи?

— Я присмотрю за ними, — пообещал наставник, кивнув в сторону толпящихся на плацу ребят. — Иди, мне кажется, дело серьезное.

Рэймер молча кивнул.

Развернулся и направился к зданию академии, возвышающемуся за их спинами.

* * *

Кабинет у Рэймера был маленький, больше похожий на подсобку для хранения швабр, но все-таки свой личный.

Протиснувшись полубоком между столом и книжным шкафом, старший Монтегрейн красноречиво поморщился, без слов комментируя внутреннее убранство. Рэймер ответил отцу холодной улыбкой.

— Я тебя слушаю, — без приветствий и красивых па вокруг да около. Этот этап они минули давным-давно.

Присесть также не предложил. Сам оперся о подоконник и сложил руки на груди.

Судя по выражению лица отца, тот закрытую позу и хамство сына оценил, но смолчал. Значит, наставник был прав — дело и вправду серьезное.

— Мирея объявила войну Аренору, — тоже без предисловий.

Рэймер моргнул. Думая о «серьезном», он предполагал что угодно, но что-то не настолько СЕРЬЕЗНОЕ.

Старший Монтегрейн хмыкнул, довольный произведенным его словами эффектом, и присел на край стола, раз уж стул ему не предложили; сложил ладони на бедре. Худощавый, уже седовласый, но по-прежнему подтянутый, спортивный. Идеальная осанка, приподнятый подбородок и прожигающий насквозь любого взгляд светло-серых глаз. Синий военный мундир сидел на нем как влитой, и Рэймер невпопад подумал, что не видел отца в гражданском уже много лет, даже на похороны невестки тот явился в форме.

Монтегрейн-старший молчал, ожидая реакции.

Реакции не было. Никакой другой, кроме:

— Это же бред! — выпалил Рэймер. — В Ареноре сильные маги: боевики, менталисты, к тому же способные перемещаться в пространстве. Они сотрут вашу армию в порошок.

Ледяной взгляд отца резанул как бритва.

— Хорошего же ты мнения о своей родине, — процедил он сквозь зубы.

— Объективного, — огрызнулся Рэймер. — Аренор нам не ровня. Ты это знаешь, я это знаю, каждый второй в Мирее это знает.