Заброшенная тропа

За ветровым стеклом было видно, как моя сестра взяла Августа за руку, и они вдвоем пошли по подъездной дорожке к их дому. Она все еще была в спортивном костюме, который носила утром. Ее волосы были в беспорядке, а глаза выглядели уставшими. Но она, как могла, скрывала это ради сына. Она улыбнулась и, прижав его руку к своему бедру, повела его домой, где они, вероятно, будут обниматься на диване и смотреть мультики, пока не придет время пиццы.

— Ты меня ненавидишь, — сказал Броуди.

Когда я повернулась к нему лицом, его зеленые глаза смотрели выжидающе.

Глаза Броуди — это первое, что я заметила в нем много лет назад. Они были обезоруживающими. Они были слишком яркими, чтобы быть настоящими. Зеленый цвет представлял собой чередование оттенков от лаймового до темно-коричневого. Все это объединялось соболиным кольцом вокруг радужной оболочки. Они всегда напоминали мне вербейнике монетном (прим. ред.: вербейник монетный — это многолетнее травянистое растение с ползучими побегами; вид рода Вербейник), пробирающимся летним днем сквозь мох.

— Да. — Я ненавидела Броуди. Я ненавидела его годами. — Но Клару я люблю больше, чем тебя ненавижу. Очевидно, эта свадьба важна. И если бы я не пошла, это сделала бы она.

Он глубоко вздохнул, глядя вперед.

— Это действительно так. Она важна.

— Тогда поехали.

Он включил передачу и с ревом помчался по асфальту к воротам, как будто если он сейчас же не увезет нас со своей территории, то передумает.

Я затаила дыхание, борясь с подкашивавшимися коленями. Я видела множество свадеб в «Галлауэе». Я часто работала на них с флористами, чтобы они украшали центральные элементы мероприятия цветами, которые ставились снаружи. Но это было по-другому. Я не собиралась оставаться в теннисных туфлях и футболке, прячась по темным углам и наблюдая за зрелищем издалека.

Сегодня я была гостем. Я никогда не была на свадьбах в качестве гостя. Когда я призналась в этом Кларе, она попросила меня не говорить Броуди.

С этим проблем не возникло. Я сомневалась, что мы вообще будем говорить.

Я была для него конфеткой, а не развлечением.

Поездка в аэропорт Уэлкома прошла без происшествий. Тихо. Несмотря на то, что кондиционер был включен, жара одержала верх. От крупной фигуры Броуди исходило тепло, а от его плеч — напряжение.

Когда он подъехал к аэропорту, я ожхидала, что он припаркуется на стоянке и проведет меня через маленький терминал. Я была глупа. Броуди не был простым смертным. Он поехал прямо к взлетно-посадочной полосе. К самолетам.

Он припарковался рядом с реактивным самолетом, который сверкал серебристо-белым под солнцем Аризоны. Его стекла сверкали, как бриллианты, которые были у него на манжетах.

У меня никогда не было бриллиантов. Черт возьми, я никогда даже не прикасалась к бриллиантам.

Служащий открыл мне дверцу и протянул руку, чтобы помочь выйти из машины.

— Спасибо, — выдохнула я и встала на ноги.

Богатство было ошеломляющим. Возможно, я немного перегибала палку, потому что — черт возьми! — к самолету вела ковровая дорожка. Серая, а не красная, но все равно это была ковровая дорожка.

— Мадам. — Служащий поклонился. Он действительно поклонился.

Он был старше, вероятно, лет пятидесяти, в его светлых волосах виднелись седые пряди. От него исходил ореол утонченности, и, хотя его голубые глаза были добрыми и приветливыми, он знал, что я здесь не по своей воле.

Моя милая, прелестная сестренка была бы у меня в большом долгу.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что в поклоне нет необходимости — я не королева, — но он поклонился снова, на этот раз Броуди.

— Сэр. Мы готовы.

— Спасибо, Рон. — Броуди бросил мужчине ключи, затем направился к самолету и поднялся по лестнице, даже не оглянувшись в мою сторону.

— О, ты такой придурок, — пробормотала я себе под нос, сердито глядя на плечи Броуди. Затем я подобрала пышную юбку своего платья и поспешила догнать его. Туфли на шпильках не были моим коньком, и я пошатнулась на последней ступеньке, прежде чем оказаться в салоне самолета.

Запах кожи и цитрусовых наполнил мой нос. Прохладный воздух овеял мою кожу.

В самолете не было ничего, кроме золотистого света и кремовой отделки. Каждая поверхность была отполирована, все удобства были под рукой. Этот самолет стоил больше, чем вся моя жизнь. Это не было похоже на холодный современный стиль дома Броуди.

Здесь было… роскошно.

Неудивительно, что Клара без колебаний отправилась на нем в отпуск в тропиках.

Я всегда считал Марка Галлауэя самым богатым человеком, которого я когда-либо встречала. Очевидно, я недооценивала Броуди. Его дом был огромным и обставленным по последнему слову техники, но этот самолет был великолепен. Это богатство передавалось из поколения в поколение. И самолет, казалось, больше свидетельствовал о его богатстве, чем дом или машина.

Неужели Броуди преуменьшал свои деньги? Это было так… на него не похоже. Он всегда казался человеком, который хвастается своими миллионами. Он действительно хвастался своими миллионами. Вот только, возможно, он все-таки что-то недоговаривал.