Заброшенное метро

Фёдоров поднёс сжатый кулак ко рту, прежде чем зайтись туберкулёзным кашлем. Приступ был настолько длительным и тяжёлым, что лицо старика побагровело, а в уголках глаз выступили слёзы.

– Вам… помочь? – приподнялась Ксюха.

Но Фёдоров жестом дал понять, что в помощи не нуждается. Сипло отдышавшись, он взглянул на наручные часы, причмокнул языком и вновь заговорил:

– Вскоре после этого, в метро начали пропадать люди…

– У Ленинградской?! – завороженно спросил Серёга.

– В основном, – да. Но были случаи и на соседних перегонах и станциях. Первыми пропали туннельный мастер с помощником из Шестой бригады. Отлучились, так сказать, по нужде, и не вернулись. Следом, буквально через неделю, – монтёр, Стёпка Шумилин… Хороший был мужик. За ним – маляр дистанции ремонта и Пётр Сергеевич, кровельщик. А спустя ещё месяц – и наш бригадир – Витя Родионов…

Погрузившись в неприятные воспоминания, Фёдоров тяжело вздохнул, опустив голову.

– Вы их знали, да? – тихим голосом задала вопрос Ксюха.

– Многих. – грустно ответил старик. – Половина моей бригады вот так бесследно исчезла за немыслимо короткое время. Разумеется, началась паника, поползли слухи о зовущем детском голосе, который якобы слышали пропавшие, прежде чем навсегда отлучиться. Рабочие попросту стали бояться выходить на смены. Графики работ полетели к чертям, что было абсолютно недопустимо для Метрополитена.

– Ну а что полиция? – возмутился Макс.

Фёдоров нахмурился.

– Он имел в виду – милиция. – поправил я.

– Милиция? – дед отмахнулся и вновь похлопал по пистолету. – Я же говорил, что одолжил эту игрушку у одного из них. Постигла та же участь. Кстати, вскоре делом уже занималась не милиция, а кое-кто посерьёзнее. – Он ткнул указательным пальцем куда-то вверх, – Понимаете, да? Но опять же, – никаких следов, никаких результатов. Напрашивались сами собой мистические версии происходящего, да вот только кто ж такие версии у нас, в Союзе, примет. В общем, тупик. Но работы надо было продолжать, – сроки горели. Дабы успокоить рабочих, к каждой смене была приставлена вооружённая охрана и удвоены премиальные. Запрещалось находиться в туннеле группам менее четырёх человек. И тогда на какое-то время исчезновения прекратились. Хотя сейчас я с этим причину не связываю. Существо просто питалось тем, что успело поймать. Набиралось сил, так сказать. Будь оно проклято.

Фёдоров смачно схаркнул на пол и потянулся за очередной папироской.

– Мне кажется, Вы многовато курите. – недовольно заметила Ксюха.

– Вот только избавьте меня от нравоучений, милочка. Я Вас умоляю. – ответил Фёдоров, чиркнув спичкой. – Поверьте, я предпочёл бы умереть от никотина, чем вон как они. – Он мотнул головой в сторону двери.

Да уж, пожалуй, я тоже… – подумалось вдруг мне, хоть я и не курю вовсе.

Дед с видным удовольствием затянулся и выпустил дым, добавляя плотности к уже устоявшемуся в комнате никотиновому туману.

– Вся эта история с исчезновениями меня затронула лично, – продолжил он. – Витя Родионов был не только нашим бригадиром, но и моим хорошим товарищем, близким другом… Да и остальных было жаль. У многих остались семьи, дети. Короче говоря, видя беспомощность следствия, я подумал заняться собственным расследованием, насколько это было возможно.

Всё своё свободное время проводил в библиотеках, копаясь в мифологиях, оккультных науках, религиях, одним словом – во всём, что касалось скрытых и неизвестных сил и явлений в человеке, космосе и природе.

А ещё, мне не давали покоя те диковинные руны с саркофага. К счастью, удалось отыскать кое-какие обломки. Хотите взглянуть, кстати?

– На что? – удивлённо спросил Серый.

– Сергей, Вы меня вообще слушаете?! – немного обиженно бросил Фёдоров и, наклонившись под стол, стал крутить ручки сейфа. – На обломки!

Набрав шифр, он достал завёрнутый в газету увесистый свёрток, не забыв закрыть дверцу.

Я вскочил с места так резко, что табуретка подо мной опрокинулась на пол. Мы сгрудились над столом в нетерпении. Пожелтевшими от табака пальцами старик развернул свёрток. Под слоем газеты оказалось несколько тёмных камней неровной формы.

– Выглядят и правда древними. – констатировала Ксюха.

Я осторожно взял в руки один из обломков, разглядывая едва различимые причудливые значки, похожие на примитивные геометрические рисунки.

– Вам удалось узнать, что они означают? – с надеждой спросил я.

– Лишь одно слово. – ответил он. – Ты, кстати, держишь его в руках, Алексей.

– И какое же?

Фёдоров придвинулся ко мне почти вплотную, и, пристально глядя в глаза, прошептал:

– Молох.

Глава 24

Меня словно током подбросило. Рука дрогнула, и камень упал на стол. Слово влетело в уши и засело в сознании неприятным, пугающим смыслом. Молох…

– Почему мне это знакомо? – вслух промямлил я.

Макс вдруг щёлкнул пальцами:

– Девочка!

– Что девочка?

– Она сказала, её так зовут! Молох!

– Точно! – подтвердил Серёга. – Когда Макс яблоко ей предложил.

Вспомнил это и я! Мы с Серым тогда приняли это за какую-то бессвязную белиберду. Так у этой твари ещё и имя есть?!

Мой лоб вновь покрылся испариной. Стало очень неприятно. Стало снова страшно.