Заброшенный в природу

Много лет спустя, когда я уже обучался у доктора Монардеса, его вызвали к королю Филиппу II, чей сын, будущий Филипп III, страдал от паразитов. Тогда я впервые увидел дворец Эскориал. По мнению одних, это самое уродливое большое здание в мире, другие же, наоборот, утверждают, что это самое большое в мире уродливое здание. Думаю, что оба этих мнения правильны. Еще когда я издали увидел дворец, душа моя сжалась, словно мокрый испуганный котенок. Никогда прежде мне не доводилось видеть что-либо подобное — он походил на огромную темницу с парадным входом. И верхом нелепости казались установленные над входом статуи иудейских царей. Центральное место было отведено Давиду и Соломону. И сделано это по велению человека, который столь безжалостно преследовал евреев. Я еще больше укрепился во мнении, что наш король — сумасшедший. А его вид еще больше тому способствовал: в роскошных царских одеждах, с Библией в руке, с которой он, по слухам, никогда не расставался, с массивным золотым крестом на шее, он казался воплощением абсолютно несочетаемых вещей, словно гибрид рака и щуки. И такой же опасный — в определенном смысле этого слова.

Несмотря на строгий, суровый вид снаружи, внутри дворец поражал своей роскошью. Он был богато обставлен и красиво расписан. Да-а, католические короли…

Нас сразу же отвели к отроку. Войдя к маленькому Филиппу, мы сразу заметили, что он чешет задницу. Многие считают, что спустя какое-то время Филипп сошел с ума. И если это так, то, наверное, этому в некоторой степени способствовала и наша с ним встреча. Доктор Монардес решил применить не обычное, а элитное лечение табаком, достойное королевской особы. Для этой цели мы сделали отвар из табачных листьев, а также табачный сироп. Сиропом мы смазали Филиппу область пупка и дали выпить отвар. Его тут же вырвало, но доктор Монардес сказал, что это хороший знак, потому что табак явно возымел на его организм очистительное действие, и заставил Филиппа выпить еще. После чего доктор решил сделать мальчику клизму. Для этой цели мне пришлось вставить ему в задний проход стеклянную трубочку.

— Ой, — вскрикнул Филипп.

— Никаких ой! — несколько раздраженно заявил я, поскольку мне предстояло выполнить процедуру, о которой я расскажу ниже. Но тут же одна мысль осенила меня и я продолжал: — Ваше величество, властителю самой большой империи в мире не пристало стонать и охать, он должен быть смелым и выдержанным.

Мальчик взглянул на меня и согласно кивнул. «Идиот!» — подумалось мне. Надо сказать, что я не люблю детей. И меньше всего — этих избалованных монстров из королевских дворцов. Тем более, если у них есть паразиты. И особенно, если мне нужно — а в этом и состояла следующая процедура — ввести им в задний проход трубочку и вдувать через нее табачный дым, дабы очистить кишечник изнутри. Я никак не мог отделаться от навязчивой картины, как какой- то паразит проползает через трубочку и вползает мне в рот. Но, верный своему долгу, я зажег сигариллу и стал вдувать табачный дым в трубочку, причем старался дуть как можно сильнее, чтобы он не возвращался назад. В то же самое время доктор Монардес дал маленькому Филиппу выпить еще отвара. Это усилило мои опасения, потому что я живо себе представил, что может произойти, пока я дую в трубочку. В Севилье живет один тип, которого называют Грязный рот из-за его привычки постоянно изрекать мрачные прогнозы, которые, впрочем, никогда не сбываются, кроме как по отношению к нему самому. Но в данном случае это выражение могло бы стать и буквальным. Я тут же представил себе, что стал бы рассказывать в тавернах Васко да Герейра, если бы такое со мной случилось: «А вот и он, наш друг Гимараеш, которому довелось попробовать королевское дерьмо».

— А если он… — вымолвил я, потому что не мог прогнать свои опасения.

— Это медицина! — пожал плечами доктор Монардес, словно прочитав мои мысли. — Очень трудная профессия, сеньор да Сильва, — добавил он, глядя на меня сверху вниз.

Да, трудная. Но иногда человеку везет. Вся процедура прошла успешно, мы сделали мальчику клизму, и доктор Монардес велел ему спать. Впрочем, у того и так был довольно сонный вид. Мы решили разбудить его часа через два, чтобы накормить и дать слабительное. Тем самым, как считал доктор, лечение бы успешно закончилось.