Заброшенный в природу

Продолжай использовать табак и рассказывать повсюду о его лечебной силе. В моей карьере он был одним из самых больших шансов, а в твоей может оказаться единственным.

Прощай, д-р Н.М.

Я отложил этот листок в сторону и развернул другой. Руки у меня тряслись. И чувствовал я себя как-то странно — меня сжигало нетерпение и, вместе с тем, я был, словно в трансе, словно мир медленно-медленно вертелся вокруг меня, как вокруг своей оси или какого-то центра. Шум, долетавший с улицы, тоже как будто обволакивал меня, кружась медленно и задумчиво вместе с предметами в комнате и бледным предутренним светом, вливавшимся в окна. Я подошел к окну, чтобы лучше видеть написанное.

Три мои совета

Это не совсем советы, Гимараеш, а скорее умозаключения, из которых ты сам сможешь сделать выводы. Если ты постоянно будешь держать их в уме, они подскажут тебе в каждом конкретном случае, как нужно поступить. Вот они:

Бога нет. Жаль, но это так.

Люди глупы.

Миром правят деньги. Золотое правило: у кого деньги, тот определяет правила.

Последнее, разумеется, относится только к миру людей. Если ты интересуешься медициной, если решишь серьезно заняться ею, дабы понять, как устроен этот мир, то там, разумеется, действуют другие силы и законы. Все, что я могу тебе сказать о них, описано в моих сочинениях, которые тебе хорошо известны, так что ничего нового я не добавлю.

Честно говоря, я не вижу смысла углубляться в это. Хотя, насколько я тебя знаю, это и не входит в твои намерения.

Одно уточнение: люди глупы, но и опасны. Никогда не забывай об этом. Лучше их обмануть, чем принуждать. Кроме того, это намного проще, если только ум твой работает, а также более эффективно и долгосрочно. Вопреки той глупой поговорке, ноги у лжи бесконечно длинны.

Живи и радуйся жизни, Гимараеш, насколько это возможно.

Твой, etc. д-р Николас Монардес

Я согнул листочки и засунул их в карман куртки, где лежал кошелек. Потом закурил сигариллу и погрузился в раздумья. Это письмо было для меня очень важным. Вряд ли в своей жизни я когда-либо так задумывался. Советы доктора меня не удивили, но вот другая часть письма здорово озадачила.

Выкурив сигариллу, я позвал Хесуса и сообщил ему о смерти доктора. Он захотел увидеть доктора, и я повел его в спальню. Придя в себя от неожиданного известия, Хесус заторопился к дочерям доктора, чтобы сообщить о случившемся.

— Не спеши, — сказал я ему. — Я хочу, чтобы ты оставался здесь, пока я отпечатаю некрологи, а потом пойдешь к дочерям доктора и сообщишь им о его смерти.

— Но это будет не раньше вечера, — возразил он. Было видно, что он удивлен, поскольку не понимал, что происходит.

— Нет, некрологи будут готовы раньше, — сказал я ему. — Может быть, сразу после обеда. Тогда и пойдешь к дочерям.

— Но, сеньор… — снова начал Хесус.

— Слушай, Хесус, — твердо сказал я ему, глядя прямо в глаза. Тут у меня появилось чувство, что доктор смотрит откуда-то сверху и посмеивается, поэтому я дернул Хесуса за рукав и вытащил его в коридор. А когда мы вышли, опять сказал ему:

— Слушай, Хесус. Ты ведь хочешь продолжать работать кучером, правда? В противном случае сейчас, когда доктор умер, что ты будешь делать?

— Не знаю, сеньор, — ответил Хесус.

— Все может остаться по-старому, — продолжил я, — лишь с небольшими изменениями. Ты сохранишь свою работу. Твои жена и дети не будут голодать, все останется, как прежде. Только послушай меня и сделай, как я прошу. Ты понял?

— Что я должен сделать, сеньор? — спросил Хесус, вконец растерявшись.

— Просто побудь здесь, пока я тебе не скажу идти. Я отпечатаю некрологи, а когда вернусь, ты пойдешь к дочерям доктора. Все будет готово до обеда, самое позднее — к вечеру. Просто побудь здесь и никому не сообщай о смерти доктора.