Забудь мое имя!

— Это твоя боль и страдания. Не только о матери, но и о том, что было когда‑либо с ней связано, — сказал Бестелион, позволяя мне забрать черный цветок. — Людям свойственно окружать утраты миллионами печальных и черных мыслей, как эти колючие лепестки, покрывая сердце ледяными шипами. Но умершие не уходят навсегда, лишь на время покидают нас, а вернуться смогут только в теплое живое сердце. Не грусти, бельчонок. Не впускай в себя лед.

Я улыбнулась демону, как смогла весело и, нащупав ногами ботинки, скользнула на землю у кромки воды, наклонилась и опустила цветок на окутанную паром поверхность озера, вместе с черным туманом отпуская свою скорбь.

— Пойдем в дом? — предложил демон, передергивая голыми плечами.

— Хорошо, но идти не согласна, только ехать! — заявила я мстительно, вспомнив о сугробах, в которых утопала, где по пояс, а где и по шею.

Бес невозмутимо пожал плечами, подхватил тулуп, мигом завернул меня в него и перекинул через плечо, прихлопнув по спине рукой.

— Эй! — возмутилась я.

— Ну, ты же хотела! — съязвил Бестелион, направляясь в сторону от озера.

— А понежнее можно? — уточнила я, пытаясь выпутаться из тулупа.

— Можно! — хмыкнул демон. — Но не нужно.

О валенках, так и оставшихся у озера, мы вспомнили лишь через несколько часов.

Глава 18

Наслаждаться красотами снежных холмов, тут и там утыканных деревьями, мне надоело день на третий. Это ведь не курорт, где можно развлечься катанием на лыжах. Просто домишко на три комнаты, с «удобствами» и кухней, непонятно каким образом затерявшийся посреди бескрайних просторов. И лыж здесь, естественно, не нашлось. Как и обуви, позволяющей ходить по рыхлому снегу, не проваливаясь при этом в сугробы по самую макушку. Данный факт расстроил, конечно, но добило мое настроение совсем не это.

Если бы в доме можно было бы заняться чем‑то интересным, то я с удовольствием посвятила бы этому все свое время. Но из развлечений значились следующие варианты: или смотреть на огонь, или сидеть в теплом маленьком бассейне, в котором трудолюбивые стихиалы организовали мне эффект, как в джакузи; или проводить исследование территории.

За один вечер я навсегда развеяла для себя миф о том, что на огонь можно любоваться бесконечно. Грустное это занятие — смотреть на пламя, облизывающее поленья, да еще в одиночестве. Тянуло отыскать в доме запасы какого‑нибудь вина и хотя бы сварить на этом огне глинтвейн. Именно поэтому я, проигнорировав многочасовые медитации в воде, плавно перешла к третьему предложенному мне самой себе развлечению. Никто не высказал ни слова против. Некому оказалось.

Бес за все три дня появился два раза, был мрачен и неразговорчив. Зачем являлся, тоже не объяснил, потому что каждый раз выбирал для визита такое время, когда я по логике должна была спать. По его логике, а она у него странная. Что с него взять, демон!

Может быть, если бы я занималась целыми днями сложной физической или умственной деятельностью, то тогда бы преспокойно спала по ночам. Вместо этого я днями напролет грустно взирала за окно, грелась у огня, что‑то ела и ходила навещать белочку. И только к ночи во мне пробуждалась жажда познания и хоть какой‑то деятельности. Сразу хотелось узнать, как и откуда появляются продукты на кухне, каждый день свежие. Кто убирает тот бардак, который я сею, передвигаясь по дому.

На вторую ночь мне удалось нос к носу столкнуться с теми самыми невидимыми слугами дома. Или как их еще можно было назвать? Как порядочный человек, выросший на смеси советского, русского и американского кино, я разработала план под кодовым названием «Санта Клаус» и немедленно предприняла шаги по его воплощению. План был прост: засесть на кухне и ждать. Небольшое помещение не предлагало широких возможностей, чтобы спрятать не такую уж маленькую меня, поэтому я выбрала для разбивки лагеря стол, соорудив из простыни скатерть. Для того, чтобы я точно не прозевала появление неизвестных, по всей кухне были расставлены горы перепачканной вареньем посуды, чашки с остатками молока, эникея и сока. Я даже безжалостно раскрошила две большие коробки вкусного печенья, не найдя ничего другого.

И это все ради созданий, бросившихся в рассыпную при первой же моей попытке вылезть из‑под стола! Зато я их рассмотрела. Не очень подробно, но хотя бы в общих чертах. Создания, поддерживающие дом в чистоте и порядке, походили на привидений, какими их принято описывать в книгах и показывать в фильмах: светящиеся силуэты мужчин и женщин, одетые в одинаковые безразмерные хламиды, голубоватым паром струившиеся вокруг фигур.

Потеряв весь интерес к духам, — после недолгого обдумывания, при котором мною был применен метод исключения! — окончательно разуверилась найти в доме хоть что‑то интересное.