Забудь мое имя!

— Ситры живут очень тесным сообществом, — ответила Ивет. — Пусть и мало общаются между собой. Но их связи очень крепки. Семьи могут не видеться десятилетиями, но физически чувствовать своих родных и друзей на всей территории царства. Абсолютной степенью этого знания обладает Повелитель. Он может почувствовать любого обитателя царства, даже духа, и вправе отдать приказ, ослушаться которого не может никто. Правда, Повелители редко прибегают к такому методу управления.

— Особенно Амадеус, — хмыкнула Феа. — Даже для Повелителей есть власть, которая выше их власти. Это суд высших. Его могут применять все демоны, пусть и не делают этого. В случае с Повелителем, любой демон, чей род выше и древнее…

— Может указать Амадеусу его место, — закончила я за силиалу. — Знаю.

— Подобную функцию у эллов выполняет совет, — продолжила объяснять Феа. — Совет может даже лишить Повелителя права царствовать. Если найдет повод. Сейчас совет уверен, что Леонис мертв. В отличие от ситров, эллы не настолько связаны между собой, чтобы чувствовать друг друга, а, значит, вынуждены верить в то, что им говорят. Атардион стремился к тому, чтобы не только убрать своего брата от власти, но и убить его. Леонису удалось сбежать из царства, зная, что вернуться туда он не сможет никогда. Многие годы все были уверены, что прошлый Повелитель мертв. Кое‑как Верхние начали привыкать к власти Атардиона, но сам он все время опасался возвращения Леониса. Не потому, что Леонис бы смог вернуть себе власть, нет. Для этого необходимо, чтобы сам Атардион отдал ему власть.

— Или тот, чье право на правление куда более законное, чем у Атардиона, — заметила Алес. — Сын Леониса.

— Или дочь? — сыграла в догадливую я. — Это возможно?

— Атардион — брат, не прямой наследник Леониса. Естественно, узнав о твоем существовании, Атардион решил, что ты можешь ему угрожать, — усмехнулась Феа.

— Да чем я могу ему угрожать? — Не поверила я словам силиалы. — Я человек. Я ничего не умею…

— А это не имеет значения! — Отмахнулась Алес и вскочила с кушетки, принявшись ходить по комнатке. — Эти годы он боялся всего, даже тени Леониса. Он боялся совета, слухов, а теперь вынужден бояться еще и тебя. Ведь по праву именно ты должна наследовать трон за своим отцом. Любой элл это признает. Именно поэтому тебя нужно уничтожить. Именно поэтому ты интересна демонам.

«Меня только все забыли спросить!» — подумалось мне. Но вместо этого вслух я спросила:

— А Лорис? Вы его знаете? Как он может быть во всем этом замешан?

— Лорис? — переспросила Ивет. — Нам хорошо о нем известно — он часто бывает в Срединных землях. Кажется, у Лориса здесь есть владения.

— Да, Лорис почти постоянно живет здесь, но при этом обладает какой‑то властью знать, что происходит в Верхнем, — подтвердила Алес. — Я встречала его несколько раз. Препротивный тип. Вот только…

— Он, вроде как, на стороне Атардиона, но при этом один из совета, — пробормотала Феа. — Говорят, у него были виды на Тамалис, дочь повелителя эллов, но девчонка сама ему отказала. Не понятно только почему?!

Силиалы дружно расхохотались, а Ивет объяснила за всех:

— Лорис по меркам эллов завидный жених! У него нет ни спутницы жизни, ни толп любовниц в разных местах, которых бы он содержал. При этом элл богат настолько, что мог бы купить все царство и не стать при этом нищим. На него работает такое количество шпионов, что даже повелителю с ним не тягаться! А Тамалис ему отказала!

— Ну, она его не любила… — с сомнением предположила я. — Вот и отказала.

— Лена! Тамалис все равно на чувства, она похожа на своего отца в этом, — усмехнулась Алес. — Этой элле важно только то, как высоко она сможет подняться по лестнице вверх, она ведь не наследует за Атардионом. У того есть старшая дочь, чей сын, в случае чего, займет трон. Правда, не думаю, что Повелитель так просто отдаст власть.

— Тогда чем так плох Лорис? — Слушая силиал, я начала чувствовать, как медленно, но верно опухает мозг. Ощущение было такое, словно я спросила у мамы, какая погода за окном, а она взялась рассказывать про свою жизнь.

Вспомнив о маме, я чуть не разрыдалась, но решительно отбросила грустные мысли в сторону, оставив их на потом, когда я смогу спокойно сесть и подумать. Сейчас нужно было что‑то делать с той ситуацией, что сложилась в данный момент. Маму не вернуть, но мой отец жив и возможно нуждается во мне.

Внутренний голос не преминул заметить, что геройство никогда не было мне свойственно. Да и героини фильмов, с пустыми руками бросающиеся в самое пекло свары, никогда мне не нравились. Если я видела что‑то такое на экране или в книге, то с прискорбным видом выключала и закрывала и то, и другое, свято веря, что окажись я в подобной ситуации…

Хотелось обругать себя за глупость. Но, даже обругав, я не изменила бы решение. Даже зная, что Бестелион меня за это может просто прибить, если найдет. Силиалы тоже не погладят меня по головке, как и каждый из тех, у кого на шее не репа, а голова с мозгами.