Забудь мое имя!

Бестелион что‑то еще сказал, но я не расслышала за стуком собственного сердца, в то время как он мягко прикусил сначала мочку уха, а потом впился очень вампирским поцелуем в шею. Когда я уже хотела закричать от боли, демон остановился и осторожно лизнул покрасневшую кожу. И стащил с меня сумку, плотно прижав к себе, не давая возможности возразить.

Есть ли смысл сопротивляться искушению? Чтобы и как не происходило, но доля того ощущения, что зародилась при первом взгляде на Беса, все еще живо во мне настолько, что хочется проверить, не приснилось ли, что может быть так хорошо. Хочется… до зуда под кожей, до стона, до глухого волчьего воя.

Или я так сильно запуталась?

Или сошла с ума, раз думаю только об этом?

Следя за его руками, то и дело закрывая глаза, погружаясь в негу ощущений, я чувствовала как уходит усталость, растворяется напряжение и страх, тает отчаянье. Остается только приятное томление и ожидание чего‑то.

Мгла приняла нас в свои объятия, скрывая мое смущение, освобождая от объяснений и тревог. Все просто… И остро. И сладко. И лучше, чем я запомнила…

***

Никогда не просыпалась с кем‑то в одной постели, хотя всегда завидовала рекламным и киношным детям, которые со счастливой улыбкой обнимают чудесных пухлых зайцев, поглаживая их по плюшевой шерсти. Я много раз таскала в постель своего медведя, но уже через полчаса зверь оказывался изгнан из‑под одеяла с сопением и недовольством.

Тим не в счет. Этот котяра вошел в мою жизнь, самостоятельно решив, что спать он будет там, где ему захочется. И первые пару месяцев ему «хотелось» исключительно в моей кровати. Я долго мучилась с ним, не высыпалась, пока просто не привыкла. Это оказалось довольно сложно, с учетом того, что до Тимофея разделить со мной ложе разрешалось только пижаме и теплым носкам!

Когда же я привыкла к присутствию кота, он решил, что в нашей квартире есть много других интересных мест для сна.

Но одно дело Тим, а другое… Бес. Я проснулась, чувствуя на себе непривычную тяжесть, и долго осознавала, что же происходит и почему я сплю на ковре у камина. Чуть скосив глаза, обнаружила, что рядом спит демон, прижав к себе рукой и перекинув через мое бедро ногу. Повернувшись так, чтобы можно было рассмотреть его лицо, я долго лежала, почти не дыша, борясь с желанием осторожно провести подушечками пальцев по его щеке, губам, шее, впитывая тепло кожи.

Во сне он выглядел иначе, как будто даже чуть–чуть моложе и мягче. Исчезла его вечная ехидная ухмылка. У меня в груди что‑то сместилась, к горлу подступил комок. Захотелось прижаться к нему как можно плотнее и окунуться в сладкие спокойные сны.

Как только я об этом подумала, то внутренний голос с недовольством напомнил, что все не так просто, как мне бы сейчас хотелось. Пусть меня и тянет плюнуть на все и отдаться собственным желаниям, но есть еще много разных вопросов, так и остающихся неразрешенными.

Да, здесь и сейчас я счастлива, но все это будет продолжаться до тех пор, пока Бес спит. Потом я просто могу возненавидеть себя за то, что сейчас считаю само собой разумеющимся.

Сдвинув руку демона попытки эдак с пятой, при этом его не разбудив, я села спиной к догорающему камину, внимательно осматриваясь. Место казалось совершенно незнакомым. Какая‑то крохотная полупустая комнатка, не больше моей собственной, в которой кроме камина, кресла и ковра ничего нет. Кресло показалось смутно знакомым, и я потянулась вперед, чтобы ощупать ткань, еще раньше поняв, что это то самое кресло из сна–несна. В нем кучей оказалась свалена наша одежда.

До этой минуты нагота меня ни капли не смущала, но мысль об одежде всколыхнула волны стыдливости и ощущение незащищенности. Я вскочила и, постоянно косясь на спящего Беса, начала дергано натягивать на себя шаровары и рубашку, пытаясь производить как можно меньше шума.

Найдя под креслом свою сумку, я проверила ее содержимое и только после этого успокоилась, присев на корточки и оперевшись спиной о подлокотник. В голове вихрем пролетел рой мыслей. Внутренний голос пытался доказать, что нужно уходить, иначе уже никогда не смогу отвязаться от Бестелиона. Демон просто меня не отпустит. А ведь я не знаю, чем мне это грозит. Нравы ситров я пока не поняла и не уверена, что когда‑нибудь пойму. Но по какой‑то причине мне совсем не хочется сознательно их изучать. Мало ли к чему это все приведет. Вдруг не успею оглянуться, как буду глубоко замужем непонятно за кем, с кучей детей и ворохом врагов. Бес мне не союзник, чтобы ему доверять.

Интуиция давно мне подсказывает, что надеяться следует только на себя. Эта же интуиция выдвинула предложение уносить ноги, пока есть возможность и на горизонте не появились какие‑либо неприятности. Никому доверять нельзя!

Подбадривая себя так и стараясь не смотреть на спящего на теплом ковре обнаженного мужчину, — уж больно хочется растянуться на нем сверху и разбудить! — я двинулась к выходу, всячески сдерживала порыв оглянуться, заталкивая его глубоко в себя, вместе с непонятно откуда взявшимися слезами.